Ввиду осложнения положения в Киеве Съезд по приглашению донского атамана и войскового Правительства переезжает в г. Новочеркасск. Работа возобновилась 6 ноября. Товарищ донского атамана М. П. Богаевский призвал делегатов Съезда способствовать созданию «твёрдой почвы» в казачьих Областях, укреплению Юго-Восточного Союза с целью начала строительства здесь власти в помощь новому Временному правительству.

Однако на Съезде в Новочеркасске обозначились весьма существенные противоречия. Несмотря на свою малочисленность, левая группа Съезда активно участвовала в обсуждении рассматриваемых вопросов. Представители этой группы, в частности, объявили протест против принятого решения об отделении казачьих Областей и взятия в них власти войсковыми Правительствами. Ряд радикально настроенных представителей от донских частей, без малого половина делегатов от сибирских и уральских полков высказались за политическую коалицию всех демократических сил, и даже с партией большевиков. Чуть позже «левые» внесли предложение о прекращении военных действий против советской власти. Причём за него, к удивлению представителей казачьих органов власти, проголосовало большинство делегатов. Дальнейшее развитие событий в таком направлении могло привести к непредсказуемым результатам, поэтому руководители Съезда сочли за лучшее завершить его заседания и закрыть Съезд.

В. Мальцев писал: «Задурить идеями «свободы, равенства и братства» головы миллионам крестьян, которые спали и видели, как бы что-нибудь украсть у барина, большевикам было достаточно просто. Убедить матросиков покидать за борт офицеров, от которых они периодически получали в морду за плохую службу – ещё проще. С рабочими, в основном в предреволюционной России сытыми, обутыми и одетыми, было посложнее, но всегда есть люмпен, который и в Африке – люмпен.

С казаками-то что делать? Земли у казаков было более чем достаточно, а свободу казаки понимали не как большевистскую агитку, а как реальность собственной жизни. Никаких мотиваций превратить казачество в массовое революционное быдло, которое ещё вчера неистово молилось в церкви, а сегодня разрушало храмы и жгло иконы – не получилось. Казачество самим фактом своего существования выявляло лживость всех большевистских лозунгов о «свободе, равенстве и братстве».

По светлой идее, именно казачьи традиции, принцип обустройства власти, реальная, а не иезуитски извращённая демократия, должны были стать основой нового социалистического государства. Это – по светлой идее и при условии, что новая власть собиралась преобразовывать страну в соответствии с заявленной программой. Но новая советская партийная элита с первых шагов показала, что она пришла грабить и убивать, чтобы обеспечить, прежде всего, самим себе безбедное существование за счёт «освобождённых» ими рабочих и крестьян.

Казачество, как единственный народ в России, который не понаслышке знал, что такое свобода, равенство и братство, стал бельмом в глазу нарождающейся партийной номенклатуры. Патологический страх перед разоблачением мелких жуликов и люмпенов, захвативших большую страну, сконцентрировался на казачестве ещё и потому, что казаки, являясь олицетворением «свободы, равенства и братства», были к тому же и военной силой, которая в любой момент могла очистить страну от большевистской нечисти.

Пока оболваненные рабочие, крестьяне, да и часть самих казаков за «светлую идею» были готовы убивать собственных братьев и сестёр, механизм геноцида казачества был запущен, и, увы, не остановлен до сих пор. Методы изменились, но суть осталась».