Вот первый пример такого закона образования природы – принцип родов, так называемый закон гомогенности явлений: что многообразие вещей должно находить свою постепенно высшую единственность в видах, родах и семействах. Этой «школьной максиме» придали значение трансцендентального принципа: и в природе должна царить такая согласованность. Характерно, что номинализм у Оккама выразил тезис монизма: entia praeter necessitatem non esse multiplicanda («сущности не следует умножать без необходимости»). Но сразу видно по двусмысленному ограничению praeter necessitatem, что столь растяжимый тезис не может быть принципом, способным обусловливать опыт.

Тем не менее, эта мысль является важной нормой для рассудка. Ибо если бы различие вещей было такого рода, что никакого сходства, никакой сравнимости нельзя было бы обнаружить, то не только логический принцип родов, не только никакое общее понятие, «но даже и рассудок не существовал бы, поскольку он имеет дело исключительно с таковыми» [4]. Конечно, рассудок занимается и другим, чья специфичность лишь обусловливает опыт; но эта специфичность законов предполагает в качестве элементарного ориентира данную логическую основополагающую идею.

На различие между трансцендентальными принципами и этой логической основополагающей идеей здесь можно лишь указать: Лотце [5] упустил это различие и тем самым был введен в заблуждение при толковании принципа основания. Сравнимость вещей – не «счастливый факт, счастливая черта организации мира мыслимого», без которого мир стал бы «немыслимым» [6]; но всеобщее фундаментальное условие организации мира мыслимого – это та идея о совместимости явлений, о родовой связи вещей. Она есть conditio sine qua non; однако она не является позитивным условием опыта. Это сразу проявляется в логическом противовесе, который выступает с равным правом.

Логическому принципу сходств противостоит принцип различий, принципу родов – принцип видов, принципу гомогенности – принцип спецификации, принципу однородности многообразного – принцип разнообразия однородного. Если первый обращен на объем, всеобщность, то второй – на содержание, определенность. Первый придает познаниям «простоту», второй – «распространенность». Каждый род должен быть разделен на виды и подвиды, и поскольку из сферы понятия нельзя узнать, как далеко простирается это деление, то ни один подвид не должен считаться низшим: entium varietates non temere esse minuendas («разнообразие сущностей не следует безосновательно уменьшать»). Бесконечность различий не требуется; в таком случае не было бы возможности соединения с первым принципом. Но логическое правило утверждает неопределенность логической сферы в отношении деления. Для применения рассудка важно лишь, чтобы задача как таковая сохранялась: для каждого данного различия находить меньшее.

И Платон указывал на это значение своих идей: существуют такие, которые не допускают «общности» с другими. Разделение, детерминация также имеют свой трансцендентальный фундамент и осуществляют одну из основных черт познания. Более того, в этой идее спецификации с другой стороны также выражается постоянство понятий. Они не сливаются друг с другом; каждая совокупность сама по себе образует единство, отличное от других единств, других понятий. Эта идея о постоянстве понятий – одна из главных идей платоновской теории идей в ее логическом аспекте. А чтобы дело не звучало тривиально, за этим следит прикладная логика в естественно-описательной систематике с ее верой в неизменное отдельное существование видов. Реальность видов мыслится в природу.