Ошибку здесь сделали колоссальную: допущение, будто злой – «преуспевает», а правосудие сейчас не свершится. Слепота проповедника была в том, что он без спора принял низменные мерки успеха, навязанные миром, вместо того чтобы разоблачить их светом истины, объявить присутствие души и всемогущество воли, и тем самым указать, что есть истинное благо и что – ложь.

То же убогое настроение я встречаю в популярных религиозных книгах наших дней, и аналогичные идеи высказывают литераторы, когда невзначай затрагивают близкие темы. Думаю, что в «народном богословии» больше приличий, чем было в суевериях, которые оно вытеснило, но в сути не прибавилось. А между тем люди сами лучше этой теологии. Их повседневная жизнь ей противоречит. Каждый чистый и высокочувствующий человек опровергает церковные догмы собственным опытом; все люди время от времени чувствуют, что проповеданная схема ложна, хоть и не умеют это чётко выразить. Потому что люди мудрее, чем сами знают. То, что они слушают в школе и на проповедях без лишних мыслей, – услышь они то же самое в повседневном разговоре, им бы наверняка пришло в голову усомниться, пусть и молча. Если кто-то начнёт в смешанной компании говорить догматически о Провидении и божественных законах, ему ответят тишиной, которая, однако, ясно выдаёт неудовлетворённость слушателей, хотя они и не способны пока изложить собственную точку зрения.

В этой и последующей главе я хочу привести некоторые факты, указывающие на путь закона Воздаяния, и буду счастлив, если сумею хоть немного наметить дугу этого круга.

ПОЛЯРНОСТЬ, или «действие – противодействие», встречается повсюду: во тьме и свете, в жаре и холоде, в приливе и отливе, в мужском и женском, во вдохе и выдохе растений и животных, в равновесии количеств и качеств в жидкостях организма, в систоле и диастоле сердца, в волновом колебании жидкости и звука, в центробежной и центростремительной силе тяготения, в электричестве, гальванизме и химическом сродстве. Если на одном конце иглы навести магнетизм «юга», то на другом обязательно возникнет «север». Тут притягиваешь – там отталкиваешь. Если здесь опорожняешь, где-то уплотняешь. Неизбежный дуализм рассекает природу надвое, делая каждую вещь лишь половиной, требующей дополнения, чтобы стать целой: дух – материя, мужчина – женщина, нечёт – чёт, субъективное – объективное, внутреннее – внешнее, верх – низ, движение – покой, да – нет.

И если мир таков – двойствен, то и каждая его частица двойственна. В каждой крупице представлена вся система. Что-то напоминает прилив и отлив, день и ночь, мужчину и женщину даже в маленькой иголке сосны, в зёрнышке кукурузы, в любой особи из любого животного племени. Великое противодействие стихий повторяется и в этих узких пределах. Например, физиологи отмечают, что ни у одного существа нет «привилегий»: у каждой способности есть своя противовесная плата. Если одно качество у существа увеличено, то другое урезано. У кого выше шея, у того короче туловище.

Вот вам и механический принцип: выигрыш в силе оборачивается потерей во времени, и наоборот. Периодические, «компенсирующие» отклонения планет – ещё пример. Влияния климата и почвы в политической истории – тоже. Холодный край бодрит, а бесплодная почва не порождает ни болотных лихорадок, ни крокодилов, ни тигров со скорпионами.

Та же двойственность лежит в природе и условии человека. Каждый избыток ведёт к недостатку, каждый недостаток рождает избыток. Каждое сладкое имеет кислинку, каждое зло – долю добра. Всякая способность, способная дарить наслаждение, несёт себе равный штраф за злоупотребление. Её умеренность оплачивается самой жизнью. На каждую крупицу ума приходится крупица глупости. Всё, чего мы недополучили, даёт нам что-то взамен; и всё приобретённое заставляет что-то потерять. Если богатство растёт, умножается и число тех, кто его использует. Собиратель, кто складывает слишком много, теряет себя, ведь природа берёт у человека ровно то, что вложила в его сундук: она раздувает состояние, но губит его владельца. Природа не терпит монополий и исключений. Как морские волны стремятся выровняться, так и все условные неравенства тяготеют к нивелировке. Некая уравнительная сила всегда низводит надменных, сильных, богатых и удачливых на одну ступень с остальными. Если человек слишком свиреп и необуздан для общества, упрям и по своей сути дурной гражданин – мрачный грубиян, в котором есть что-то от пирата, – природа часто дарует ему целый выводок прелестных сыновей и дочек. Они пойдут в обычную деревенскую школу, а любовь и забота о них постепенно смягчают его дикость, преображая хмурое лицо в приветливое. Так природа выменивает «кабана» на «ягнёнка», удерживая баланс.