Если наши действия честны и естественны в тот момент, когда мы их совершаем, между ними непременно установится согласие, сколь бы они ни казались разными. С высоты мышления видна их общая тенденция. Курс лучшего корабля – это ломаная линия из сотни галсов; если взглянуть на неё издалека, она выпрямится и покажет свою среднюю цель. Подлинное, искреннее деяние объяснит само себя, объяснит и прочие наши подлинные поступки. Конформизм же ничего не разъясняет. Действуй самостоятельно, и тогда то, что ты уже делал самостоятельно, оправдает тебя в настоящем. Великие души обращены в будущее. Если я сейчас достаточно твёрдо сделаю правильный шаг, плевать на чужое осуждение, – я, значит, и раньше уже столько раз поступал так же, что теперь меня это только укрепит. Как бы ни обстояли дела, делай сейчас правильно. Всегда презирай пустые «видимости», и тогда можешь это делать безбоязненно. Сила характера накапливается. Все добрые дни прошлого вливают свою оздоравливающую силу в настоящее. Что придаёт величавость героям парламента и поля битвы, почему они так будоражат наше воображение? Сознание целой череды славных вчерашних дней и побед. Они словно окружают действующего героя единой аурой. Кажется, его сопровождает целый полк ангелов. Вот откуда гром в голосе Чатема, благородство в облике Вашингтона и целая Америка во взгляде Джона Адамса. Честь внушает нам почтение, потому что она не явление сиюминутное. Она всегда воплощает древнюю доблесть. Мы чтим её сейчас потому, что она не пытается заискивать перед нами, а самодостаточна, исходит из самой себя, носит древнейшую и несомненную родословную – даже если проявляется в молодом человеке.

Надеюсь, в наше время пришёл конец всему этому преклонению перед «приспособлением» и «постоянством». Выкинем эти слова на посмешище. Пусть вместо стука обеденного гонга звучит у нас свист спартанской свирели. Хватит кланяться и просить прощения. Вот мне предстоит приём, и явится ко мне в гости «большой человек». Я не собираюсь ему угождать; хочу, чтобы он захотел угодить мне. Я постою здесь за человечество, и пусть это будет доброжелательно, но пусть это будет правдиво. Мы бросим вызов разглаженному посредничеству и убогому самодовольству современности, – швырнём обществу, торговле и чиновничеству в лицо ту великую истину, что есть повсюду, во все времена: там, где действует человек, там трудится могучий Разум и Деятель; что истинный человек не приписан к какому-то определённому времени или месту, а является центром бытия. Где он стоит, там и природа. Он мерка для каждого из нас и для каждого события. Обычно мы видим в людях лишь похожесть на кого-то другого. Но характер, подлинная реальность ни на что не ссылается; оно занимает всё поле творения. Человек должен быть настолько собой, чтобы остальные обстоятельства теряли всякий вес. Каждый истинный человек – это сам по себе причина, родина и эпоха; чтобы воплотить свой замысел, ему нужны бесконечные просторы, толпы людей и века; а последующие поколения идут за ним вереницей почитателей. Родится Цезарь – и на века у нас Римская империя; родится Христос – и миллионы сознаний так преобразятся, что он сливается в их глазах с самой добродетелью и возможностями человека. Любая общественная структура – это длинная тень одного человека: Реформация – Лютера, квакерство – Фокса, методизм – Уэсли, аболиционизм – Кларксона. Сципион для Мильтона был «высшей точкой Рима». И вся история легко сводится к биографии нескольких решительных и искренних личностей.

Пусть человек осознает собственное достоинство и подчинит себе вещи. Пусть не крадётся, как подёнщик, чужой ребёнок или пришелец, в этом мире, созданном для него. Но вот простой горожанин глядит на башню или на мраморную статую, не находит в себе той силы, что их сотворила, и начинает чувствовать себя бедняком. Ему кажется, дворец, статуя или дорога книга отпугивают его, как бы говоря: «А вы, сударь, кто такой?» Однако всё это, напротив, обращается к нему, просит его внимания, умоляет его способности проявиться и завладеть этой красотой. Картина ждёт моего вердикта: она не может властвовать надо мной, я решаю, достойна ли она похвалы. Известна притча о пьянице, которого подобрали на улице, отвели во дворец герцога, отмыли, одели, уложили в герцогскую постель, а проснувшись, он столкнулся со всей обслугой, кланяющейся и уверяющей, будто он сумасшедший герцог. Суть в том, что это прекрасно описывает состояние человека, живущего в мире как будто пьяного, но иногда пробуждающего свой разум и понимающего, что на самом деле он истинный князь.