– Вообще-то, если дословно, она спросила: «С ней все будет в порядке?»

– Ого! –  Мина гоняет по тарелке хлопья, собирая их в аккуратную маленькую горку. –  Что ж, очень мило с ее стороны.

– А что касается Куинна…

Мина снова стонет и закрывает лицо руками.

– Это был плохой поцелуй?

– Что? –  Она опускает руки. –  Почему ты спрашиваешь?

– Просто пытаюсь понять, из-за чего ты так расстраиваешься. Тебе не понравилось? Буду честен. Я боялся, что он попытается поцеловать тебя и из этого не выйдет ничего хорошего, а ты снова распереживаешься. Но, похоже, это ты его поцеловала?

– О да, это я его поцеловала. Он стоял себе спокойно, никого не трогал, а я его поцеловала.

– Этот поцелуй не оправдал твоих ожиданий? –  Я понятия не имею, как это все ощущается после того, что случилось с Миной. Как ты можешь вернуть свой «первый раз», когда кто-то уже забрал его у тебя? Возможно, все эти моменты навсегда уничтожены? Не знаю. До меня доходит, что я ковыряю ложкой в тарелке, пачкая стол.

– Э-э-э… Нет, нет, не думаю, что это был плохой поцелуй. Скорее короткий?

– Вряд ли короткие поцелуи могут быть плохими, –  отвечаю я.

– Ты боялся, что он поцелует меня?

– Ага, я же говорил тебе, что ты ему нравишься, разве нет?

– Ну, похоже, я больше не буду ему нравиться, –  с несчастным видом говорит Мина. –  Я была очень странной. Сначала всю дорогу я как будто ненавидела его, а потом вдруг ни с того ни с сего поцеловала и сбежала.

– Мина? –  Я вздыхаю.

– Что?

– Как по мне, –  я с шумом заглатываю остатки молока, –  то, что ты сделала, –  это суперкруто!

Мина забирает у меня пиалу.

– Не хлюпай!

Она встает и, наклонившись над раковиной, смотрит на меня:

– И перестань смеяться!

– Я не смеюсь! –  Только я еще как смеюсь. –  Серьезно, я обалдел просто! Ты молодец. Несмотря на тяжелую ночь, ты зажгла! Охрененно.

– Я убью тебя. –  Но она тоже смеется.

– И не жди никаких последствий…

– Больше ни слова!

– Потому что это Куинн. Он никогда не признается, что целовался с кем-то. Так что он будет вести себя как обычно. Готов поспорить, вы пойдете вместе на выпускной. Он будет шутить, ты будешь шутить, мы все будем танцевать, и все будет хорошо. Ничего страшного не случилось. Ничего не изменилось.

– Ладно. Возможно, ты прав.

– Конечно, я прав. И знаешь…

– Что?

– Это твой первый поцелуй! –  Я поднимаю руку, чтобы Мина дала мне пять.

Она смотрит на мою ладонь. Потом на меня. А потом вскрикивает, словно в боевом кличе, бросается ко мне и начинает бегать за мной вокруг стола.

– Все, хватит, прости! –  Я задыхаюсь от смеха и поднимаю руки вверх в знак капитуляции, но тут же перехватываю ее запястья, когда она пытается шлепнуть меня. –  Ну серьезно? Это же был твой первый поцелуй?

– Да, –  ворчливо отвечает Мина, –  типа того. Если не считать, ну ты сам знаешь. Все, забыли.

Она гневно смотрит на меня, прижатая спиной к холодильнику, а я продолжаю держать ее запястья.

– Прости, –  снова говорю я. –  Правда.

Ее губы изгибаются.

– Все в порядке. Просто… Следи за языком.

– Или что? Ты надерешь мне задницу?

Я хотел пошутить, но что-то пошло не так. Мы все еще стоим в той же позе, и я держу ее запястья. Меня вдруг бросает в жар. Я чувствую, как колотится сердце, ощущаю, как пульсирует в висках. Я отпускаю ее запястья.

– Ты в порядке? –  спрашивает Мина.

– Да. –  Я отворачиваюсь. –  Просто устал. И у меня похмелье.

– Пожалуй, нам надо поспать.

– Я так и знал, что ты еще не ложилась!

Она закатывает глаза.

– Эй, а можно мне поспать на полу в спальном мешке?

– Ты уже вырос из него, –  напоминает Мина.

– Нет!

– И мы уже слишком взрослые для ночевок друг у друга.