***

Я не знаю, почему мне все это вспомнилось. Может, потому, что после пасмурных дней наконец выглянуло солнце, и сразу мир встал на свои места: все, конечно, будет хорошо, как иначе? Этот мир стоит того, чтобы радоваться. И я опять напеваю какой-то мотивчик… Все-таки жаль, что пианистки из меня не вышло. Сейчас бы соседи услышали мощные звуки жизнеутверждающей мелодии. А так она звучит только в моем сердце. Правда, друзья уверяют, что все равно слышно.

Больница пахнет бедой. Даже самая современная, даже самая дорогая. У человека, попавшего в ее стены, взгляд потерявшейся собаки, которая никак не может найти хозяина. И у тех, кто там лежит, и у тех, кто навещает своих…

Мой друг Колька, вечно веселый, сыпящий шутками-прибаутками, анекдотами, цитатами, говорящий скороговоркой и всегда готовый засмеяться чужой остроте, отчего у него в уголках глаз уже устоявшиеся гусиные лапки, совершенно изменился. Его речь стала напоминать размеренные фразы мудреца, который цедит умные слова в час по чайной ложке, а в глазах застыло выражение, будто он знает то, что нам совершенно недоступно. А еще в них таилось ожидание вечности. Его друзья договорились об отдельной палате, и он там был кум королю, но это мало добавило ему радости. Потому что, несмотря на комфорт и частых гостей, он все равно оставался со своей страшной болезнью наедине. С другими больными ему было скучно, да и с нами – тоже неинтересно. Хотя он старался мило общаться, заигрывал с медсестрами, но было видно, что наши будни или приключения казались ему мышиной возней. Он решал проблемы покруче – как все выдержать и достойно, не потеряв лица, распрощаться с этим миром. И довольно трезво оценивал ситуацию: уладил все свои дела, написал завещание.

Мы с ним дружили семьями, но в последнее время до его болезни встречались редко – живем на разных концах города, да суета всякая еще одолела: дети подрастают, работа – забот хватает. Скайп, смс, соцсети, почта, телефон – вот современные средства связи в большом городе даже с близкими друзьями. Встретимся, бывает, на дне рождения и думаем: хорошо-то как! Что ж раньше не встречались! Но все потом опять возвращается на круги своя.

И вот врачи нашли у него рак. Раньше он больных людей не понимал – ну посочувствует, скажет «держись!» – и дальше топает по жизни. И сам к врачам непривычный, конечно. А тут его, такого энергичного, подвижного, любителя активного отдыха, вдруг стреножили. Одни обследования полгода заняли. И конечно, начал он себя жалеть. Эту стадию все проходят, кто серьезно болен.

Я пришла его навестить, увидела его глаза – словно нож по сердцу, и мне так стало его жалко, что я сразу поняла: время его посещать у меня найдется. Во-первых, к нему днем мало кто ходил – только вечерами после работы да в выходные дни, а оставлять человека наедине с тяжкими думами нежелательно. И поняла, что права, когда в мой первый визит он все не хотел меня отпускать. Во-вторых, мне самой легче, когда что-то делаешь для человека.

И вот я купила специальный термос для первого-второго-третьего и начала готовить ему правильные обеды. Какой-нибудь салат забабахаю с креветками, сыром, листьями и виноградом. Принесу и смотрю, как он ест. Николаша оживлялся, спрашивал, как готовила, потом мы вспоминали, как и что где ели, чем, к примеру, в ресторане в Испании угощали – то есть кулинарная тема захватывала. Но после он сдувался и говорил: «Наверное, не поехать мне больше в Испанию…» И так во всем.

Сидела я у него по паре часов и старалась темы для бесед находить. Сама уставала от этих мыслей и поисков. Чтобы его отвлечь, приносила книги с подходящими, как мне казалось, историями. Например: один западный литератор заболел раком и очень переживал, как жена будет жить без него – он ее содержал, и ей потом придется искать работу, мыкаться. Он захотел обеспечить ее и начал писать романы, раньше даже не замахиваясь на это и в мечтах. Книги стали бестселлерами. Писатель разбогател, теперь было что оставить жене. Но она безвременно умерла, а вот он вылечился! И все книги он посвящал ей. Колька прочитал книжку и никак не прокомментировал. А я решила, что, наверное, слишком навязчиво, грубо подкидываю ему сюжеты.