Из подпола вылез молодой милиционер. За ним наверх выпрыгнула собака. Он потрепал ее по высокой взъерошенной холке.

– Молодец, Граф, – сказал лейтенант, – хорошо поработал. Буду хлопотать перед начальством, чтобы тебе выдали дополнительный служебный паек. Я разобьюсь на куски, но сделаю все что смогу.

В руках он держал синюю почтовую сумку, только теперь уже пустую.

– Идиот, – посмотрев в сторону Михеева, – сказал лейтенант, – бросил такую важную улику на месте преступления.

– Он не расчитывал, что ее там найдут, – сухо заметил участковый.

– Зато воспользовался содержимым сумки. Где деньги, Михеев? Признавайся. Расскажешь правду, будет хоть небольшое, но послабление тебе. Запишем это как чистосердечное раскаяние. Тебе в любом случае светит серьезная статья. Скажешь правду, получишь по – минимуму. Ты еще крепкий дед, может, выйдешь на волю и заживешь по – новому. Ну, что молчишь?

– В комнате под батареей. Поднимите половицу, найдете тайник. Там спрятана первая толстая пачка. Та, что пятидесятирублевыми купюрами. Остальные в тыльной стороне дивана. И четыреста рублей здесь, за обоями. Я деньги на мелкие расходы всегда кладу за обои. Правду я говорю, правду! – внезапно закричал и истерично захохотал убийца.

– Прекрасно, замечательно, – сказал лейтенант. – Сколько всего было в ней денег? – Он помахал сумкой перед носом Михеева.

– 13 тысяч 825 рублей, но 400 рублей вы не досчитаетесь. Я потратил их на «Беломор». В тумбочке под телевизором 100 пачек.

«Социальные условия, – подумал Куракин, – это конечно важно. Но мало мы еще учим людей добру. Частенько совсем забываем про это простенькое, вечное, но великое понятие. Так оно и бывает. Сначала оправдываемся за счет эпохи. А потом – цинизм. Убеждение, будто можно плевать на человеческую жизнь. Люди – клопы, люди – тараканы. Как же называется такой человек? Тот, что считает, что люди тараканы, которых нужно давить. Когда-то он это знал. А сейчас забыл. – Он напряг морщины на лбу. – Нет, не вспомнить, провал памяти».

– Выводить что ли его? – дружелюбно спросил он лейтенанта.

– А что же с ним делать? Такого деятеля дома оставлять опасно. Знаете, какая мне сейчас мысль в голову пришла? Я подумал, что профессия почтальона у нас в Российской глубинке всегда связана с большим риском, наравне с профессией бизнесмена или банкира. И сумма, что носят эти девочки вот в этой сумке, ничтожно мала – от 5 до 15 тысяч. Но все это не объяснить преступникам. Всем этим Сидоровым, Ивановым, Петровым, которых сегодня нынешняя жизнь выкинула на обочину. А значит, предел их мечтания – бутылка водки или телевизор, что стоит у соседа на кухне. Что означает одно: сосед живет лучше и, значит, соседа нужно уничтожить, чтобы добыть этот самый пресловутый телевизор. А где найти деньги на этот вожделенный Рай? Вот таким простым способом. – Он указал на подпол. – Любое преступление объясняется просто, всего двумя словами. Все можно! Потому и убивают у нас в большинстве случаев не раздумывая, за копейку, залив мозги водкой. Вот такая обывательская выходит философия. А вы со мною не согласны?

Куракин молча развел руками. Против таких веских доводов нечего было сказать. Он свое дело сделал. Алкаша Федотова он давно держал на «жучке». Застукал на месте, когда тот стащил из сельмага ящик с водкой. Но ходу делу не дал. А напряг его для внештатной помощи. Приставил его к почтальонше Гале не для охраны (какой из тощего алкаша телохранитель), а так для пригляду, на всякий случай. Все таки носить в сумке аж по пятнадцать тысяч не хухры-мухры.