В российской армии недобор, она стала поистине рабоче-крестьянской. В неё шли лишь те, кто из-за отсутствия связей и денег не смог «отмазаться», то есть дети простых работяг и других социально незащищённых слоёв населения.
По принципам, сложившимся ещё при царском режиме (рабочих на флот, крестьян в пехоту), военкомы, изучая личные дела (уровень образования, состояние здоровья и прочие данные), распределяли призывников по соответствующим видам и родам войск. Крепких здоровьем – в десант, умных – в артиллерию, связь и подразделения радиоэлектронной борьбы (РЭБ), технически грамотных – в авиацию и на флот, и так далее. Всех прочих – в пехоту. Для никуда не пригодных и тех, кто с криминальным прошлым, раньше существовал стройбат20, но к призыву в армию Демидова строительные войска полностью расформировали.
Служить всегда отправляли подальше от дома: из Поволжья на Камчатку, с Дальнего Востока в Подмосковье – такая система.
Михаила Демидова определили в мотострелки21 в Краснознамённый Дальневосточный военный округ, прикрывать российско-китайскую границу.
На сборном пункте призывников разместили в казарме, каждому выделив по койко-месту. Им сказали, что здесь они пробудут два-три дня, пока под них не сформируют воинский эшелон.
Мишка осмотрелся.
Контингент подобрался – не позавидуешь. Практически все страдали похмельем, причём часть ловила не алкогольный, а постнаркотический «отходняк». Среди них были такие махровые наркоманы, которые переживали серьёзную «ломку». «Очухавшись», они плохо понимали, где находятся. Мыслительные процессы у нарков22 были сильно приторможены. В первые сутки пребывания, прямо тут, на сборном пункте, двоих настиг печальный исход. От передоза23 они «отъехали» в иной мир.
Демидову казалось, что ненаркоманы только деревенские, выделявшиеся из общей массы своим внешним видом, сильно напоминавшим больших испуганных телят.
Бесконечные построения по нескольку раз за день, проверки-переклички по спискам и досмотры личных вещей расслабиться не давали.
Алкоголь, таблетки, скоропортящиеся продукты и колюще-режущие предметы у новобранцев изъяли сразу. Но и потом эти досмотры не прекращались, и каждый раз всё равно находили что-то новенькое. Надо было видеть лицо прапора24, осматривающего вещи в ту самую секунду, когда он обнаруживал запрещённое. Изымал он найденное с искренним наслаждением, блаженно извлекая, к примеру, бутылку спирта из нутра копчёной курицы. В такой момент что-то подсказывало Михаилу: «Не в унитаз он выливает этот реквизированный алкоголь».
Сержанты-срочники, поставленные над новобранцами старшими, тоже были не прочь поживиться. Эти откровенно выуживали наличность:
«Кто не купит газету “Солдат Отечества”, спать будет очень-очень плохо» или «Кто не идет смотреть фильм – выходит на уборку территории. Стоимость сеанса – сто тысяч25» – и так пять-семь сеансов на день.
В столовую водили строем, всего раз в сутки (только на обед). Но там молодёжь ничего не ела, не привыкли они к армейской пище, брезговали. Да и сумки у них ещё были набиты домашними пирожками, так что с пропитанием проблем пока не возникало. Проблема была с выпивкой. Выпить хотелось очень.