Мужчина знал наверняка, нет у нее мужа, детей. Накануне знакомства с женщиной он изрядно напился, отмечал первую зарплату на новом рабочем месте, проснулся от нестерпимого сушняка во рту. Опустошил пиво, которым предусмотрительно запасся, оно не помогло. Пиво отпустил звон в голове, сушняк остался. Завтра на работу, он – свежий кадр, за ним зрит начальство, подчиненные. Надо срочно выводить похмелье, чтобы быть прозрачным, как стёклышко, завтра. Требовались огурцы или арбуз утилизировать токсины. Мужчина надумал съездить на рынок. За руль не сел, сел в полупустую маршрутку. Пассажиров в маршрутке было мало.

Все дороги ведут в Рим; в этом городке – на рынок. На одной из остановок на пустующее сиденье впереди него заняла женщина. Он невольно обратил внимание на пассажирку, было за что. Экзотка, дал ей прозвище мужчина. Вырядилась в просторную рубаху с накладными карманами, карманчиками. Натянула до бровей панаму с большим козырьком в колониальном стиле. Темными очками скрыла пол лица. На улице жара, а женщина в перчатках. Экипировалась для сафари в близлежащей пустыне.

Оценил экипировку и пьяный мужик, сидевший перпендикулярно к ней:

– Ты, что, в воскресенье, в самое пекло, на рынок собралась? Ты же не работаешь, могла бы поехала в такой день, пораньше. – Женщина демонстративно ухмыльнулась. Мужик оценил реакцию. – Хочешь сказать работаешь? – Не работаешь! 100 процентов. – Женщина фыркнула. – Зачем мучаешь себя? Дома семеро по лавкам не плачут, мужа нет.

– Это у меня на лбу написано? – Ответила панама, вербально, вполне дружелюбно.

– Я – рентген, женщин вижу насквозь, поэтому пью. Возвращайся домой.

– После рынка сразу домой, – подвела черту диалогу с выпивохой пассажирка.

Транспорт спешно выплевывает пассажиров у рынка. Столпотворение машин, людей мешает водителям высаживать ездоков осторожно. Два потока торопятся на противоположную сторону, сталкиваются лбами. Реактивные бесцеремонно обгоняют медлительных, тем более, вот-вот загорится красный, хотя у рынка не только самый многолюдный пешеходный переход в городе, но и самый долгий по времени смены огней светофор.

Мужчина пошёл к выходу из маршрутного автобуса сзади женщины в панаме. У дверей толпа желающих занять освободившиеся места в автобусе, ногу подставить некуда. Кто-то женщину толкнул, надо полагать, нечаянно, как только она спустила ногу на асфальт. Оседая на одну ногу, Экзотка не могла подтянуть вторую, застрявшую на ступени входа в автобус. Мужчина длинным махом перенес свою ногу через её ногу и удачно приземлился на брусчатку. Тем временем народ «заботливо» расступился вокруг оседающей на асфальт женщины. Мужчина был ближе всех, в некоторой степени знаком с ней, к тому же виноват, мог повременить, пока женщина не примет устойчивое положение. Он исправился, подставил руку. Женщина поднялась, опершись на его руку. Самостоятельно она почему-то идти не могла. «Виноват-с», – извинился мужчина, обхватил женщину за подмышки, потащил к скамье.

Обмякшая Экзотка, некрупная вроде, растеклась квашней, стала грузной, как мешок картошки. В обнимку пара дошла до скамьи. Мужчина усадил женщину на скамью. Не успел выдохнуть, женщина завалилась на бок. Он приподнял ее за подмышки, уложил на скамью, вытянув ноги, безвольные руки расположив вдоль тела. Осмотрелся, увидел киоск, сбегал за водой. Снял очки, стянул панаму, протер намоченной ладонью лицо. Женщина открыла глаза. Мужчина повертел бутыль в руке. Экзотка кивнула. Мужчина усадил её, дал попить.

– Солнечный удар? – Покачала опущенной головой женщина. Мужчина протянул панаму, очки. Она водружала их замедленными движениями. Лицо серое, бескровное, губы сжатые. – Скорую?