В тот миг я сердцем ощутила его – или их? – тоску, печаль, надрыв. Если эти чувства материализовать, то они обратятся именно в такой дым – иначе и быть не может. Слёзы сами покатились по щекам.

– Виктор, они не смогли… – я всхлипывала и кричала в микрофон севшим от отчаяния голосом. – Понимаешь, они тоже должны были вверх, но не смогли, сил не хватило, или что-то другое… Они погибли, Виктор! Они стали ядовиты! Понимаешь?! Они должны были раствориться в счастье, но стали ядовитой тоской!

Виктор молчал. Он всё это тоже видел и понимал. Заметив, что мой голос дрожит от слёз, он шагнул ко мне и ласково дотронулся до руки:

– Пойдем, Жюли, мы уже всё посмотрели… Это надо переварить. Пойдём, – Виктор уговаривал меня как ребёнка. – Я сейчас чувствую то же самое, что и ты, Жюли. Пойдём.

Мы вышли к кораблю. Запрокинули головы – в небе мерцала и пульсировала волшебная радуга, сотканная из крыльев птиц.

– А ведь оно и у людей так… – помолчав, сказал Виктор. – Всё в точности так же…

(17.05.2016)

– Провожающие, покиньте вагон! Через пять минут отправление поезда, – проводница в форменной куртке торопливо шла по коридору.

Поравнявшись с нашим купе, она посмотрела на Мишку, и тот, кивнув со вздохом, крепко меня обнял. Прижал к себе – всего на миг, задержав дыхание на долю секунды, – и тут же отпустил, попятившись назад, в узкий коридор.

– Пора, – я тронула его за плечо, – иди, Миш, а то я начну волноваться…

Мне показалось или его глаза заблестели? Он ничего не ответил, просто развернулся и пошёл к выходу, а я осталась стоять в дверях задумчивой фигурой. Телефон в кармане джинсов завибрировал. Я достала аппарат, взглянула на экран и подскочила к окну – Мишка уже пританцовывал на перроне с мобильником в руках.

Я нажала кнопку входящего вызова.

– Ну вот… – мы оба не знали, что ещё сказать.

Мишка шагнул к вагону и приложил ладонь к стеклу, а я – свою с внутренней стороны; мы будто вновь держались за руки, но уже не чувствовали друг друга.

Перрон мягко двинулся, а вместе с ним здание вокзала, пустые киоски и скудная горстка провожающих граждан. Всех, кроме Мишки: он, как спринтер, бежал вровень с моим окном, но совсем недолго – до тех пор, пока состав не набрал скорость. Поезд разогнался, и парень вмиг уменьшился, превратился в крошечную фигурку на краю перрона с вскинутой вверх ладонью, и только прерывистый голос в трубке напоминал о том, что он ещё рядом.

– Приготовьте, пожалуйста, билеты и паспорта, – в купе заглянула проводница, и я с облегчением выдохнула:

– До завтра! Я позвоню, как приеду!

Я протянула женщине документы, и та, внимательно изучив их, отметила что-то в своей «проводницкой» папке.

– А знаете, вам повезло. Одна поедете в купе, – бросила она между делом.

– Ой, как хорошо, – обрадовалась я, – но ведь могут ещё купить билет? Где-нибудь на промежуточной станции?

– Навряд ли, – коротко возразила проводница и по-хозяйски снисходительно пояснила: – Вагон полупустой, это же СВ. Если пассажир и возьмёт билет, то в соседнее купе. Так что можете отдыхать, никто не помешает. Чай или кофе будете?

– С удовольствием выпью чаю.

Теперь я расслабилась полностью, и, когда за проводницей закрылась дверь, сбросила кеды и, усевшись по-турецки на голубом диванчике, принялась разглядывать интерьер.

Зеркала на стенах, фирменные салфетки, светильники и плоская панель телевизора под потолком. Да, СВ – это не плацкарт!

Сама не знаю, почему решила так шикануть, лихо выпрыгнув за рамки студенческого бюджета. Я брала билет на сайте перевозчика. Плацкартных мест почти не оставалось. Я с грустью подвела курсор к значку единственной свободной полки – верхней боковой, да ещё и возле туалета – и вдруг… увидела скидки на места в спальном вагоне. В тот день стартовала очередная акция. «Почему бы и не прокатиться разок с комфортом?» – подумала я. Повезло, иначе не скажешь!