И четверо разбойников, наперегонки карабкаясь на плот и сверкая бронзовыми кинжалами, стали наседать на Энси, прикрывавшего своей спиной вход в палатку. Тут он услышал, как позади него под лезвием пытавшегося прорваться внутрь разбойника затрещала парусина, и тогда, вознеся руки к небу, он громогласно воззвал:

– О воды Бур-Ануна! Явите Лахаму30!

И Лахаму не заставил себя ждать: парусиновая крыша взлетела и накрыла стоявшего сзади грабителя. Взвившись , из палатки выпрыгнуло существо размером с крупное животное, напоминавшее не то огромную рыбу, не то червяка с костяным рогом и блестящей чешуйчатой кожей. Словно дельфин, «Лахаму» перевернулся в воздухе и буквально рухнул на главного подстрекателя, поразив его костяным рогом. Выплюнув откушенную голову, чудовище, будто гигантская кобра, изогнулось крючком и, крутя рогом, стало выискивать следующую жертву.

– Лахаму! Лахаму! – закричали в ужасе нападавшие и попрыгали в реку, полагая найти на берегу спасение. Лишь старый разбойник остался стоять у плота, взывая к милости повелителя вод.

Несмотря на небольшое расстояние, ни одному из беглецов не удалось достичь суши: «Лахаму» вслед за ними скользнул в воду и, оказавшись в «родной» стихии, в считаные мгновения затащил всех троих в более глубокое место, где и расправился, разорвав на куски. Затем он подплыл к старику и взобрался тому на спину, занеся над головой свой грозный рог. Согнувшийся от тяжести разбойник закрыл глаза и, приготовившись умереть, скороговоркой затараторил молитву:

– О Лахаму! Порождение Энки! Бог Бур-Ануна! Смилуйся и пощади! – и, обращаясь к жрецу, добавил: – О благочестивый энси31! Замолви обо мне словечко, и я выполню всё, что ты пожелаешь!

Наблюдавший до этого за жестокой расправой Энси подошёл к краю плота и, широко расставив ноги, вытер наконец свой кинжал от крови и засунул за пояс.

– Как твоё имя, «черноголовый»32? – грозно спросил он трясущегося разбойника.

– Иншунак33! – не открывая глаз, ответил тот осипшим от всхлипываний голосом.

– Смотри и запоминай, Иншунак!.. – приказал он.

Разбойник, едва удерживавший на своём горбу чудовище, упёрся руками в плот и, подняв голову, посмотрел на жреца, стоявшего в лучах полуденного солнца. От страха тот показался ему настоящим великаном с бритым наголо черепом, сверкающими белыми зубами и длинной волнистой бородой. Из трёх пальцев сжатой в кулак правой руки Энси сложил замысловатую фигуру: сначала он разжал мизинец, затем поднял вверх большак и под конец выпрямил указательный, направив его на «Лахаму», и одновременно произнёс «Отменяю!», после чего чудовище тотчас сползло со спины Иншунака и бесшумно скрылось в воде.

– Иди и расскажи всем, что видел! Скажи, что Энки разгневан тем, что саггиги помогали Энлилю убивать его воинов, и посылает в Нимхпур повелителя Лахмы и Лахаму34.

Сказав это, Энси величаво вскинул голову, сложил руки на груди и выставил вперёд левую ногу. Старый грабитель по-своему расценил это и принялся целовать сандалии жреца, но тот отдёрнул ногу, и Иншунаку не оставалось ничего другого, как прикоснуться губами к краю обрызганной кровью бахромы, украшавшей его тунику.

– Иди! Пока я не передумал! – грозно приказал Энси.

И грабитель что было сил бросился на берег и скоро уже скрылся из виду. Послышался всплеск воды, и на край плота взобралась совершенно нагая Нанайя.

– Подай мне одежду! – повелела она, выжимая при этом свои длинные и густые волосы.

Но это было излишним – Энси уже стоял рядом и держал в руках кусок мягкой ткани, чтобы она могла обтереться, её сандалии и накидку. Протянув ей вещи, он молча склонил голову в поклоне и сделал шаг назад.