— О чём вы?

— Тут живёт огромное количество выходцев из Африки, Сирии, Восточной Европы, Балкан. Люди со всего света приезжают сюда, чтобы найти своё счастье или украсть его у других.

— А вы воруете чужое счастье или раздаёте своё другим?

Лазар улыбнулся:

— Ни то, ни другое, Вера. Я предпочитаю строить счастье.

— Строить? В каком смысле?

Выдержав паузу, он откинулся на стул и вновь заговорил:

— Меня зовут Лазар Сорель. Мне тридцать два года. И последние десять из них я занимаюсь строительством. Я — архитектор, Вера.

— Архитектор? Звучит приятно. Вы строите дома?

— Гораздо больше, чем дома, Вера.

— Вы так и будете повторять моё имя?

— Теперь, когда я его получил, ничто не мешает мне распоряжаться им.

— Только звучанием, — осекла его Вера. — Однако ваше благородное поприще не даёт вам никаких преимуществ, кроме тех, что вы сами в силах возвести.

— Я пытаюсь, — мягко пояснил Сорель. — А любая попытка может лопнуть под натиском обстоятельств.

— Вы женаты?

— Нет.

— А были?

— Хотите узнать, сколько времени занимает бракоразводный процесс?

— Значит, вы знакомы с этими цифрами.

— Знакомство с цифрами — моя работа. А на досуге мне хотелось бы узнать больше о вас.

— Например, мой возраст?

— Вы совершеннолетняя, и мне этого достаточно.

— Для чего?

— Для того, чтобы пригласить вас после кафе к себе домой.

— Кажется, вы торопитесь.

— Вам кажется.

— Это бестактно, — отрезала Вера и отвернулась. — Знаете, Лазар, — выпалила она, не сдержавшись, — это моё первое свидание.

— В Париже?

— Нет. За всю жизнь.

— Неуместная шутка.

— А я не шучу, — одной фразой Вера рассекла воздух вокруг себя, тем самым заставив Лазара на мгновение вздрогнуть. — Возможно, вам кажется, что я — лёгкая добыча, и меня можно соблазнить, накормив вином и пирожными, но, уверяю, это полная чушь. Вам стоит переключиться на более плоских жертв, чтобы угодить своему эго.

Сорель побледнел и растерялся, но быстро взял себя в руки. Он и предположить не мог, что его намёк можно извернуть подобным образом.

— Простите, я не хотел вас обидеть, Вера. Но в таком случае, почему вы согласились прийти?

— Вы обещали мне лучший кофе и лучший шоколад, — ответила Вера голосом, полным достоинства. Она подняла бокал вина над столом. — Давайте выпьем за то, чтобы наши ожидания никогда не оправдывались.

— Разумно, — поддержал Сорель и прибавил, протягивая свой напиток: — За то, чтобы наши ожидания никогда не оправдывались и преподносили гораздо больше, чем мы ожидаем.

Сначала подали кофе и сладости, вслед за ними — шоколад, оказавшийся настолько великолепным, что все предрассудки насчёт десертов вмиг испарились из Вериного сознания. По правде сказать, за такое угощение можно было смело продавать душу. Она не решилась признаться в этом Лазару, но он и так всё понял по её лицу — оно наполнилось светом искреннего счастья.

Эта девушка напротив менялась буквально на глазах: из робкой простушки — в роковую красавицу, из элегантной дамы — в надменную особу, из неуверенной студентки — в обиженную девочку, из недосягаемой чаровницы — в цветущую и искрящуюся юным цветом пленительную мадмуазель. Она меняла личины слишком скоро, что он не успевал привыкать, но каждым своим образом манила всё больше. Вера Готье, которую он по случайности сшиб в метро, действительно осталась в прошлом. Их история взыграла заново, как начинается новая песня на пластинке, нисколько не повторяющая все предыдущие. О чём была эта песня? О любви? О страсти? О безудержном притяжении? Сорель не знал полного текста, и, пожалуй, впервые слышал эту мелодию за исключением того, что давно выучил ноты, и боялся лишь одного — заслышать последние аккорды.