Завариваю чай, беру кружку и для Энн (у Молли лекции только в одиннадцать), поднимаюсь, чищу зубы (не жалея пасты, тщательно: оч. б. расх.). Неужели тебе все это интересно?! Мам, пропускай, если скучно…

Дальше ищу подходящую одежду (толстую и шерстяную), проверяю, те ли книги положила, забегаю еще разок в кухню, схватить тост с раств. кофе, и выкатываю из прихожей на улицу свой верный велик.

На улице дымка и холод, но все как-то светло, дома такие крохотные. Как кукольные домики. Еду медленно (берегу сапоги) по закоулкам, смотрю, как знакомые уже люди выходят из дома, идут на автобусную остановку, забирают с порога бутылки с молоком. Пожалуй, это мое самое любимое время дня. Иногда вижу, как какой-нибудь первокурсник, воровато озираясь, бредет в колледж после ночной отлучки. Безобразник…

Как здорово наблюдать за просыпающимся городом. Открываются магазины, от станции отходят автобусы и едут по центральной, Сент-Эндрюс. Но мне больше нравятся маленькие улочки. Я пересекаю Пембрук-стрит и Силвер-стрит, и вот я уже на том берегу реки, и думаю о тех, кто бывал тут прежде, – о сотрудниках Кавендишской лаборатории, о нобелевских лауреатах, о Мильтоне, Дарвине и Вордсворте, конечно, но больше – о поколениях молодых мужчин и женщин, которые ничем не прославились, но были настолько счастливы наконец попасть сюда и встретить родственные души, что плевать хотели и на промозглый холод, и на нехватку денег на газ, и на жирные завтраки. Я думаю о живших тут мужчинах в твидовых пиджаках с заплатами на локтях и женщинах в синих чулках и грубых башмаках и до сих пор за них радуюсь.

Между прочим (или, как выражается, Салли, «промежду прочим»), с Робом мы все-таки иногда встречаемся, хоть я и обещала тебе, что это «несерьезно», и нет, я не забыла, что у меня впереди вся жизнь что и в моем возрасте «дружба важнее любви» (© 1968. Р. П. Аркланд, МА; копирайт подтверждается ежегодно начиная с…).

К 8:45 я приезжаю в Сиджвик-Сайт, там сразу встречаю друзей, в том числе Роба, Стюарта (если он не в Лондоне и не в Голливуде…) и разных девчонок из нашего колледжа. Ф-т оч. хор. организовал лекции для несчастных третьекурсников, которых ждет Армагеддон выпускных, все до обеда. Обычно их три – т. е. в девять, в десять и в двенадцать. С одиннадцати до двенадцати можно посидеть в факультетской библиотеке (там-то крыша точно не протечет: спасибо, мистер Джеймс Стирлинг![17]) или в Центре перспективных исследований – точнее, в их кафетерии. Самые интересные лекции у доктора Бивани (это женщина, по девятнадцатому веку) и у мистера Ричардсона (совр. Европа). Хуже всего читает доктор Дитчли, редкий зануда.

На обед обычно возвращаюсь в свой колл. (в буфете на втором этаже оч. дешевый салат). Днем по вт и чт волейбол, оч. здорово. В школе, ну, ты знаешь, мы больше придуривались, чем играли, а тут я прямо прониклась, честно. Когда нет волейбола, иду в кино (хоть на мейнстрим, хоть на артхаус), или в нашу библиотеку, или в гости. В Эммануэле познакомилась с симпатичным парнем (Чарли), он изучает английскую филологию, у него клевые пластинки и оч прикольный сосед по комнате (Майлз), из Лидса.

С пяти тут уже болотная темень; можно выпить чаю в «Причуде» (которую Чарли и Майлз, должна с сожалением сообщить, называют более грубым словом), иногда заскакиваю в книжный или супермаркет, если моя очередь готовить. Приятно прийти домой первой и создать там тепло и уют – по мере возможности, конечно. Включить большой стереопроигрыватель в гостиной и, слушая музыку, делать себе тост и ждать, пока закипит чайник. Чарли одолжил мне запись группы Focus, это рок, голландцы, синтезатор и чудесная гитара – ах, вам с папой не понять!