– Вот это да, – с восхищением пробормотал Витольд, убирая перо и застёгивая рубашку. – Это определённо реакция на моего бэюна. Очень интересно. Значит, в тебе есть что-то ещё, кроме силы энео. Вот сейчас и проверим.

*

…Софья очнулась от того, что холодный ветер резко подул ей прямо в лицо и принёс запах хвои. Она открыла глаза и огляделась. Вокруг был лес. Софья сидела на замшелом бревне недалеко от края обрыва. Внизу меж камней и редких кустиков текла узкая речка. На другом берегу, крутом, но сравнительно невысоком, неторопливо вышагивал туда-сюда солдат, одетый так же, как и те, что преследовали Сану.

За спиной у Софьи захрустели ветки под чьими-то шагами, а затем ей на плечи легла тяжёлая армейская шинель.

– Замёрзнешь, – услышала девушка голос доктора Кшесинского, который почему-то перешёл на «ты».

– Что… что всё это значит? – Софья поплотнее закуталась в шинель: вокруг действительно было холодно.

– Сейчас сама увидишь, – Витольд сел на бревно рядом с ней. От его обычной весёлости не осталось и следа. Солдат на другом берегу тем временем оживился и подал кому-то знак рукой. Спустя пару минут на берег вышли ещё четверо таких же военных в масках, но у них, в отличие от первого, были винтовки. Их прикладами они вытолкали к краю обрыва пятерых мужчин и трёх женщин в наручниках. Арестанты были босиком, в рваной и грязной одежде, на их телах и лицах отчётливо виднелись следы побоев.

– Кто это такие? – Софья повернулась к Витольду.

– Преступники, – равнодушно пожал плечами тот. – Воры, убийцы, насильники. Но они ещё могут послужить на благо страны… Скоро начнётся война… Времени осталось мало…

– Какая война?! С кем? И при чём здесь эти бедолаги?

– Смотри, – доктор Кшесинский устало кивнул в сторону противоположного берега. Солдаты тем временем заставили арестантов опуститься на колени на самом краю обрыва. Люди стояли молча, уставившись в землю, лишь одна женщина сбивчиво молилась, неуклюже крестясь скованными руками.

– Витольд Сигизмундович! – крикнул солдат. – Прикажете начинать?

– Да, начинайте.

Солдат поднял с земли потрёпанный чёрный короб, положил его на пень и открыл. Внутри что-то заблестело. Военный достал бутыль с золотистой жидкостью и узкий тонкий нож, похожий на ланцет. Он обмакнул его в жидкость, затем резко полоснул по плечу ближайшей арестантки – набожной женщины. Та лишь тихонько охнула и осела на землю. Солдат шагнул чуть назад, а затем мощным пинком скинул несчастную с обрыва. Софья сдавленно вскрикнула. А военный тем временем снова окунул ланцет в жидкость и двинулся к следующей жертве. Не прошло и пары минут, как все арестанты скатились вниз по каменистому склону. Теперь они вповалку лежали на берегу речушки, не подавая признаков жизни.

– Зачем… зачем вы их… – прошептала Софья, глядя на Витольда широко раскрытыми глазами.

– Не отвлекайся, – тот мягко взял её двумя пальцами за подбородок и развернул обратно к обрыву. Снизу раздался стон – один из арестантов пришёл в себя. Невысокий тщедушный мужчина с неряшливой рыжеватой бородой, дрожа, приподнялся и встал на четвереньки. Он неестественно сгорбился, издал утробное рычание и запрокинул голову. Лицо его начало чернеть. И тут Софья поняла, что это не кожа темнеет – это с невероятной скоростью растёт шерсть! И сам мужчина тоже рос, одежда на нём лопалась, открывая уже не человеческую кожу, а звериную шкуру.

– Медведь? – ахнула девушка.

– Угу, – флегматично выдохнул доктор Кшесинский. Все восемь арестантов тем временем тоже превратились в медведей. Правда, они были обычного размера, не чета тем гигантам, что отрезали Борейск от остального мира. Звери словно ничего не видели вокруг, неуклюже тыкались мордами в камни и кусты, пытались встать на задние лапы, падали, катались по песку, издавая утробные звуки.