Выходя из дома, он резко обернулся к мастеру, его лицо было искажено гневом. – Не дай Бог ты мне ещё раз попадёшься на глаза, урод! – прорычал Марк, с силой хлопнув дверью.

Он вызвал такси и, не проронив ни слова, отправился домой вместе с Энцеладой. Всю дорогу царило молчание, тяжелое и напряжённое. Дома Марк сразу же поставил гиноида на зарядку, всё ещё находясь в состоянии сильного эмоционального потрясения. Хотя время было позднее, Марк чувствовал непреодолимое желание поговорить с Энцеладой, узнать всё, что с ней произошло. Он всё ещё был на взводе, но знал, что ему нужно услышать её историю, чтобы окончательно успокоиться и понять, что ему делать дальше.

Марк долго сидел молча, глядя на мерно мигающий индикатор зарядки Энцелады. Гнев, словно приливная волна, немного отступил, уступив место глубокой тревоге и сочувствию. Он внимательно рассматривал Энцеладу, словно пытаясь прочесть в её идеально ровном лице следы пережитого ею ада. Наконец, он произнес, голос его был спокойнее, но все еще пропитанный болью: – Ну что, пожалуй, пришло время узнать про твою прошлую жизнь… Расскажи мне все, Энцелада. Не скрывай ничего. Я слушаю.

Он подошел к ней, присел на корточки, воздух наполнился ожиданием, тяжелым и напряженным, как перед грозой.

Энцелада говорила размеренно, ее голос, чистый и мелодичный, словно лился, обволакивая Марка невидимой теплотой. Он завороженно слушал, позабыв о прежних голосовых неисправностях.

– Мою модель выпустили ровно семнадцать лет и девять месяцев назад, модель «Энцелада 2040» с лицевой модификацией месяца апрель, то есть таких моделей с такой внешностью с годом выпуска всего семнадцать, – пояснила она немного запинаясь.