Кронпринц спускался с лестницы порядка тридцати минут и в его мутных глазах читалось сомнение в том, что он сможет и дальше притворяться, что хромота внезапно покинула его. Я шла позади него и дергалась всякий раз, когда он оступался, но слава Отцу, Роун не разу не упал.

Стражники открыли перед нами двухстворчатую дверь, и мы выбрались на улицу. В нос ударил запах травы и сладковато-горьких роз. Данная часть дворца оставалась для меня неизведанной до этого момента. Спускаясь по лестнице и глядя по сторонам, я и не заметила, как перед нами возник Эдион, тянущий ко мне свою руку.

Роун вскидывает брови, глядя на жест своего брата.

– Как благородно с твоей стороны, – язвит кронпринц, отталкивая протянутую ладонь Эдиона. – Исчезни.

Мы проходим мимо вспыхнувшего от возмущения принца и оказываемся на большом ухоженном поле, где по всей видимости, Роун и другие влиятельные особы катаются на лошадях в специальном обмундировании.

Роун прошел мимо брата словно туча, что еще раз напомнило мне об их не самых хороших отношениях.

Эдион продолжал говорить со мной в закоулках дворца. Этот принц был удивительно настойчивым для Триумфа, снизошедшего до общения с Бином. Принц больше не упоминал в наших разговорах о предложении, ожидая, пока я сама не напомню ему об этом. Я относилась к Эдиону с нескрываемым недоверием и не позволяла себе взболтнуть лишнего, но он либо упорно не замечал этого, либо для него это не столь важно.

Принцесса Сеаль вышла из дворца, явно недовольная своим внешним видом и отсутствием платья на стройном теле. Она подходит к Роуну и целует его в щеку, вместо официального приветствия. Девушка отстраняется от брата, начиная кашлять.

– Завязывай с этим! – возмущенно щебечет принцесса, своим тоненьким голоском. – Нет, правда, сколько можно?

– Сеаль, пожалуйста, помолчи, – просит Роун и отправляет меня к остальным слугам.

Бины оглядывают меня и высоко задирают головы.

– Сколько женщин побывало в твоих объятиях на этот раз? – не унималась Сеаль, даже тогда, когда слуга подвела к ней белоснежную кобылу и протянула поводья принцессе. – Из-за ваших похождений, матушка запретила нанимать молоденьких слуг, боясь, что внуки появятся на свет раньше времени.

«Ваших похождений?»

Слуги посмотрели в мою сторону – я была единственной юной девушкой среди них. Мне стало неуютно, и я перевела свое внимание на королеву Викторию в сопровождении Эдиона. Женщина выглядела великолепно, сидя верхом на иссиня-черном жеребце, чье седло с золотыми стременами, украшено рубинами. Животное выглядело грациознее всех присутствующих здесь знатных особ и внушало слугам страх своим размером.

– Я закончила работу над тремя лошадьми и решила дать каждому из вас попробовать поездить верхом, – Роун помогает матери слезть с лошади и берет поводья в свои руки. – Ифир самый лучший из тех, кем я занималась. Он такой строптивый и упрямый. Подстать моему старшему сыну.

Виктория с особой нежностью обняла кронпринца. Я долго наблюдаю за этой женщиной и могу совершенно точно сказать, что она любит старшего ребенка чуть сильнее остальных. Роун мягко улыбнулся и отошел с Ифиром в сторону, успокаивая его поглаживаниями и разговорами.

– Все еще не могу разобраться, как именно работают сочетания карт на животных, – признается Виктория своей дочери, которая уже успела оседлать лошадь. – Они стали более выносливыми и умными, но вместе с этим в них что-то изменилось. Кажется, мне удалось сделать их более человечными.

Я почти поперхнулась от услышанного.

«Хоть что-нибудь или кто-нибудь в этом дворце не состоит из магии?»