Под навесом сидели ребята постарше: Яков, его подруга Николь, больше похожая на чумазого мальчишку, Заяц и самый старший – Первуша. Марк устало рухнул на сено поодаль от ребят. Они что-то бурно обсуждали, но резко притихли, когда Марк приблизился к ним. Он кожей чувствовал на себе их взгляды и от непонимания волновался: что им нужно? Марк слишком мал, чтобы с ним водились ребята постарше, и речь тут не столько о возрасте, сколько о его силах. Они не сеют пшеницу, а рубят дрова, следят за скотом, рыбачат; Николь и вовсе объезжает молодых лошадей. Марку еще расти и расти, прежде чем он найдет свое ремесло, которым будет умело владеть всю жизнь.

– Эй, Марк, – окликнул его Первуша, – дело есть к тебе.

– Он еще маленький! – Яков стукнул Первушу в плечо.

– Да, такое нельзя доверять, – подтвердил Заяц.

– Не маленький. А мелкий, – встряла в разговор Николь. – Я в его возрасте только так…

У них завязался такой жаркий спор, что Марк решил даже не прислушиваться к нему. Хотя любопытство все же взыграло: что такого запрещенного ему хотели предложить старшие ребята?

– Все, тихо! – Первуша развел руками. Зашуршало сено, он поближе двинулся к Марку, так близко, что тот почувствовал от него запах сырого мяса. Да, на Первуше рабочая рубаха, насквозь пропитанная грязью и свиной кровью. – Подзаработать хочешь? Есть выигрышное дельце, но ты – никому…

– Скажешь – голову открутим! – снова вмешался Яков. Его угрозам стоило верить. Яков – самый рослый ребенок среди всех детей придворного поселения.

– Мы знаем, дела у вас неважно идут, – продолжил Первуша, – видел сам, как отчим твой вместо работы квасит. Ты нам поможешь денег заработать, а мы их принесем как дарственную твоей матери лично в руки.

– Еще чего, – надулся Марк. – Обманете, зря только время потрачу…

– Клянусь именем Зморза и Азорки, – перебил его Первуша. – Тебе ничего делать не надо, просто составь компанию.

Марк начал кое-что понимать. Их четверо: мясник Первуша за главного, Яков с длинными руками, бегучий и выносливый Заяц и смелая Николь. Им не хватало пятого – кого угодно, лишь бы рядом постоял.

– Вы собираетесь за стену, – завороженным полушепотом произнес Марк.

Ребята переглядывались. Слухи ходили давно: некоторые смельчаки из придворной деревни или из крепостного города выбираются за стену. Там бродят обезумевшие упыри, некогда бывшие людьми. Застрявшие без присмотра Азорки между жизнью и смертью, они мучаются вечным голодом, поэтому нападают на все живое, что попадается им на пути. Среди них много бывших богачей, которые сбились в своих каретах с дороги или на которых напали дикие звери. Они звенят своими кольцами, браслетами, сверкают ожерельями, шелестят дорогой тканью – все это богатство не нужно им – ни живым, ни мертвым. Тех, кто рискует своей жизнью, чтобы обокрасть упырей, нельзя назвать ни мародерами, ни ворами. Их всегда пятеро, ни больше, ни меньше. Шестерых будет слишком слышно, а четверо потеряют рассудок через час-два после выхода за стену и тоже станут упырями. Внешний мир не милостив к одиноким путникам.

– Тебе делать ничего не надо, – повторил Первуша, – просто постой рядом. Можешь даже не смотреть. Мы сегодня вечером пойдем, как работа кончится. До рассвета вернемся. А к обеду мы товар сбудем в нужные руки и придем к тебе, расплатимся. Ну, идет?

Первуша протянул Марку широкую костистую ладонь. На ней тоже засохла свиная кровь. Николь, Заяц и Яков в ожидании уставились на Марка. Он осторожно принял рукопожатие – крепкое, горячее, по сравнению с его тонкой холодной ладонью.

– К северному ельнику приходи, – бросил напоследок Заяц, когда ребята собрались уходить. – Чаща густая, но до стены рукой подать.