– Разве я не клялся ей в верности множество раз? – вздохнул он.

– Держись подальше от ее фрейлин, – сказала я. – Обстряпывай свои делишки в других местах. В Лондоне нет недостатка в женщинах.

Если бы я знала, как сильно буду впоследствии жалеть о своем совете!

Я поднялась; уже начинало смеркаться. Нужно было зажечь лампы. Этими ноябрьскими вечерами незримое солнце садилось за пеленой серой хмари. Слуги зажгли свечи в настенных подсвечниках и внесли несколько настольных канделябров. Когда я уже собиралась приказать, чтобы подавали ужин, доложили о приходе братьев Бэкон. Фрэнсис с Энтони вошли в комнату. Энтони, которому передвижение явно давалось с трудом, еле доковылял до ближайшей скамьи и плюхнулся на нее. Он пару раз жалобно охнул, зато у Фрэнсиса глаза сияли.

– Добро пожаловать, друзья, – сказал Роберт. – Вы озарили своим появлением эту комнату, когда нас уже едва не поглотила мгла.

– Ваше лицо озарится радостью еще ярче, когда вы узнаете, какие сведения нам удалось раздобыть, – заверил Фрэнсис. – Это я вам обещаю!

Роберт придвинул кресла к столу и поставил два канделябра рядышком, чтобы было светлее. Потом похлопал по скатерти на столе.

– Вы хотите что-то мне показать? – спросил он. – Здесь или в Европе?

– На наше счастье, прямо здесь, – сказал Энтони. – Прямо у королевы под носом!

Он сложил свои длинные пальцы и потер руки, как будто бы торжествуя, но на самом деле всего лишь пытаясь их согреть.

Это было просто замечательно. Чем ближе к королеве, тем больше угроза и, следовательно, тем значительнее наша награда за ее раскрытие.

– Где? – спросил Роберт.

– Ее лейб-медик, доктор Лопес! – воскликнул Фрэнсис. – У меня есть доказательства его сношений с испанцами!

– Но какие у него могут быть мотивы? – спросил Роберт. – Он ведь не испанец, он португалец, а португальцы ненавидят испанцев за то, что те захватили их страну.

– Возможно, он не патриот Португалии, – предположил Фрэнсис. – Разве португальцы хорошо с ним обошлись? Он бежал оттуда из-за инквизиции.

– Но в Испании тоже есть инквизиция, – не сдавался Роберт.

– Кто знает, что толкает человека на путь шпионажа? Возможно, самая простая из причин: деньги. Испанцы наверняка платят ему щедрее, чем королева.

– У Лопеса большая семья, а он небогат, – сказал Энтони, откашлявшись, – так что он испытывает нужду в деньгах. Мои агенты в Испании следят за шпионами, которых Филипп финансирует в Англии. Один из них, Феррера да Гама, живет у Лопеса, в его доме в Холборне. Это уличает Лопеса. Он пользуется полным доверием королевы и снабжает ее лекарствами и снадобьями. Кому, как не ему, сподручнее всего ее отравить? Убийство куда дешевле вторжения, а результат тот же.

– Возможно, нам следует арестовать этого Ферреру, – заметил Фрэнсис.

– Да, и вдобавок приказать чиновникам в Рае, Сэндвиче и Дувре перлюстрировать все письма из Португалии.

– Да! – воскликнул Роберт. – И объяснить это будет проще простого, ведь я же член Тайного совета, ответственный за сношения с Португалией.

Лопес… Родриго Лопес…

– Роберт, а он, случайно, тебя не лечил? – спросила я.

– Да, я время от времени к нему обращался.

– Лучше не принимать его снадобья! – со смешком произнес Фрэнсис.

– У него нет никаких причин меня травить, – возразил Роберт.

– До сих пор не было. Если он выяснит, что вы идете по его следу…

Фрэнсис схватился за горло и изобразил, что задыхается.

Лопес… Что-то я про него такое слышала… Лопес… Ах, господи, точно! Злые языки утверждали, что это он снабдил Лестера ядом, который якобы убил и моего первого мужа, и Николаса Трокмортона, и графа Шеффилда. В итоге, когда скоропостижно скончался сам Лестер, меня обвинили в том, что это я отравила его, пытаясь спасти свою жизнь. Выходит, именно Лопесу мне следовало сказать спасибо за все эти кривотолки.