В этот момент из тумана выпрыгнула могучая фигура И’До. Ганвет описал полукруг от плеча к земле и отсёк щупальце, сковавшее ноги До’Эйве. Однако десяток других щупалец огромного монстра тут же метнулись к удогану. Скорость движений И’До была бесподобна. При этом командир не терял хладнокровия, выполняя свою работу чётко и уверенно. Вскоре зловещая пасть издала уже не звучное хлюпанье, а истошный рёв дикой боли. Два огромных глаза налились краснотой, но быстро потухли, когда Ганвет вошёл между ними.
До’Эйве стоял на коленях и тяжело дышал.
– Демоны остались?! – крикнул в туман И’До.
– Нет, – ответил Ладо.
– Нет! – подтвердил Тодо.
– Это мой первый! Это мой первый! – радостно причитал звонкий девчачий голос. До’Эйве узнал Лири.
– Прекрасно, послушница! – одобрил И’До, – Сегодня ты сделала главный шаг к тому, чтобы стать воином! – после удоган подошёл к До’Эйве, который сгорал от стыда, – Плохо, воин! Очень плохо! – начал он, быстро перейдя на цитаты кодекса, – Суть воина не в ярости, но в бесстрашии! Бесстрашие не есть отсутствие разума, ибо разум необходим воину в бою. И разум воина должен быть холоден. Суть воина не в гневе, ибо гнев затемняет разум. Суть воина в истинной силе, что сокрыта в нём!
До’Эйве знал кодекс наизусть. Но эти слова отныне навсегда отложились в его голове. Все последующие дни по дороге в Долину он повторял их снова и снова, если начинал вновь испытывать душевные смятения…
6
Демоны больше не встречались.
На двадцатый день пути туман резко рассеялся. И взору открылся удивительный пейзаж.
До’Эйве остановился как вкопанный, широко раскрыв рот. Остановились и другие итошины, видимо, испытывая подобные чувства. Все были просто ошеломлены. Никто и не думал, что мир может быть таким!
Созерцание глади Лунного Озера в безоблачную ночь было верхом красоты для любого итошина. Но здесь…
Долина пестрела различными красками. Преобладал зелёный цвет травы и деревьев, а также лазурный цвет неба с редкими облачками. На полянах пестрели цветы красного, жёлтого, синих оттенков и ещё нескольких, названий которых До’Эйве даже не знал.
Он оглянулся назад и увидел плотную белую пелену…
Неужели? Неужели это та Долина, которую презирают все вернувшиеся назад в империю итошины? И как не похож на неё наш мир… Как же он скуден и беден… И я жил, даже не зная об этом. Я воин! Воин! И буду следовать своему предназначению дальше. Но разве воин не может радоваться? Сейчас вот радуются все. Даже у И’До что-то изменилось в лице… И мне хочется улыбнуться. О да! Вот что меня поразило в Рейве! Она же улыбалась мне, а мы почти никогда не улыбаемся. Я оглядываю лица своих соратников, и на них тоже появляются улыбки…
Если воины ещё хоть как-то могли сдержать свои эмоции, то яулы отдались им полностью. Они начали дико мычать и гарцевать по зелёным полянам.
Лири и Найнук подбежали к дереву с ярко-жёлтыми плодами с красноватыми боками и стали набирать их себе в руки.
– Стойте! – скомандовал И’До, те послушались.
Удоган подошёл к дереву и сорвал плод сам. Поднёс к носу, понюхал. Слегка прикусил.
– Съедобные! – объявил он, впервые улыбнувшись (вот уж поистине необычное зрелище!), и вонзил свои зубы в сочный фрукт.
Весь отряд кинулся к дереву и подверг его усиленной тряске. До’Эйве ел сладкие сочные плоды до тех пор, пока не осознал, что больше в него просто не влезет. А через некоторое время желудок свело резкой болью. Причём почти у всех одновременно.
И«До объявил, чтобы впредь все знали меру и не объедались дикими плодами.
С каждым днём итошины наблюдали всё новые и новые пейзажи, менялся ландшафт, менялись краски. Каждый день был по-своему интересен: можно было увидеть что-то новое и необычное.