* * *

Но однажды все пошло не так, как обычно. Почтенный родитель опочивал после обеда, и мне отчаянно захотелось рискнуть еще раз, поставив опыт, поскольку верил, что в это время своими руками создаю шанс на что-то хорошее, но так, чтобы сбывшиеся ожидания грубо и бесцеремонно не разрушили прелесть неторопливого предвкушения. Бывало пылесошу и, подняв с ковра нитку, которую пылесос не мог всосать, бросаю ее обратно. Зачем? Чтобы дать агрегату еще один шанс…

Я всегда стремился принять достойное решение, да так, чтобы в случае несостыковки, тараканы в моей голове аплодировали стоя! Тогда уже знал: в жизни не важно, сколько будет машин в гараже и в каких странах побываешь. Важно сколько жизней ты изменишь, на скольких людей повлияешь и кому поможешь. Делай добро. Это приятно! Итак…

Небритая жертва лежала на диване, приоткрыв рот, и похрапывала. Храп больного – это и не храп вовсе в общепринятом смысле этого слова, а душераздирающая мольба о помощи затравленного никотином организма. Коварный сон обездвижил тело. Я, будто хирург перед операцией, радовался, что роскошный пациент находится в лучшем состоянии для эксперимента без анестезии. Была, конечно, мысль, что хорошо бы еще и тело зафиксировать. Но время не ждет! Трава-мурава была заготовлена заранее: накрошена и подсушена. Тихонько подкравшись, я подсыпал в его открытый рот немного доброго зелья, полагая, что понимающий организм испытуемого потихоньку сам рассосет препарат. Притихший продолжал издавать мирные звуки. Я переждал необходимый интервал времени и заглянул в зев: как там моя спасительная смесь? Аппетитная панацея не только не рассосалась – она прилипла к его хлебоприемничку и мирно ждала своего часа. Засек еще минут пять, зорко наблюдая динамику, но больной даже не думал пошевелиться. Тогда решено было потихоньку вывести его из состояния сна, и я кашлянул. Никакой реакции. Кхекнул еще разок, громче… Отец закрыл рот.

– Отлично! – воскликнул я шепотом. – Началось лечение – долечим! – и замер в ожидании продолжения… У азартных спецов (а таким я себя уже считал) все идет как по маслу, у середнячков, возможно, – как по маргарину, а у совсем плохеньких – как по вазелину!

Подопечный медленно перевернулся на бок, издал звук, напоминающий карканье молодого вороненка, причмокнул. Только этого я и ждал! Сейчас эликсир рассосется, и волшебная пилюля судьбы, проникнув в его организм, потечет по венам. Сын получит ролики за сэкономленные на некупленных сигаретах деньги! Мы также купим ролики энтузиасту и, взявшись за руки, весело поедем по асфальтированной дорожке здоровья. А через год экономии к нам присоединится и остальное семейство. Спортивные, здоровые, счастливые!.. И безумно наивные! Особенно сын!

Но вдруг счастливец судьбы вскочил, громко закашлял и внимательно осмотрелся, пребывая в полусонном, но чутком состоянии. Путем погружения в глубины подсознания ему, как волонтеру, удалось обнаружить богатейшие залежи оптимизма, оставалось только отыскать способ его транспортировки на поверхность. Как медбрат, я наблюдал: абонент ощутил привкус чудесного снадобья, и лицо его покрылось доброкачественной испариной, а энергия покоя вышла из берегов. В глазах стояли вечные вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?».

И тут я, как врачеватель, попался на глаза. Отец как-то сразу почуял, что виновник привкуса неизвестной доселе фитотерапии сидит рядом, поеживаясь от смеха и уже… раскаяния. Вообще, у контрагента был богатый опыт взаимодействия со мной, взаимодействующим с окружающей средой. Хомяки, которых я разводил, коты, которых иногда приносил домой «только покормить», а они, наглецы, оставались на годы… Говорят, у кого-то эти усатые звери бывают лечебные, а нам попадались с приметами. С последним, гладкошерстным, например, было связана такая «примета»: если кот загадочно себя ведет и прячет свои зеленые глаза – тапочки папе лучше не надевать. Этот опытный подход «постоянного покупателя» был оправдан и сейчас: