В сумочке снова завибрировал телефон. Очень вовремя, в тот самый миг, когда я уже поднесла палец к кнопке звонка и приготовилась нажать! На экране высветилось «Мама», но я сбросила вызов и отправила быстрое сообщение: «Я на совещании, перезвоню позже». В груди неприятно кольнуло: может быть, мать почувствовала, что я в опасности, и этот разговор мог бы уберечь меня от ошибки?

Что там, за этой потёртой коричневой дверью? Хорошо, если бабка-гадалка, которая запудрит мне мозги и выманит наличность. А что, если наркопритон или торговцы человеческими органами? Люди пропадают без вести ежедневно. Некоторых потом находят в чёрных пакетах в лесу, а кого-то – за тысячи километров от дома, в публичных домах или подпольных цехах.

Я оглянулась на лестницу: ещё не поздно рвануть назад, одуматься. Как бы плохо мне ни было, голос разума упорно пробивался сквозь шквал захлёстывающих меня эмоций – обиды на Антона и Ленку, горечи, разочарования. «Надо было хоть паспорт и банковскую карту дома оставить», – запоздало подумала я и снова потянулась к звонку.

Нажать я не успела. Дверь скрипнула и отворилась сама. В проёме возникло светлое морщинистое лицо с пронзительно-голубыми глазами. От неожиданности я громко ойкнула и подалась назад.

– И долго ты собираешься стоять у меня под дверью? – без злости, скорее с искренним любопытством поинтересовалась старушка.

– В-в-вы бабушка Вера? – нервно улыбнулась я, стараясь держать себя в руках.

– Она самая. А ты, наверное, Катерина?

– Значит, вас уже предупредили? – вопросом на вопрос ответила я.

– Может, предупредили, а может, во сне приснилось, – усмехнулась баба Вера и отворила дверь пошире. – Заходи, раз пришла.

Я осторожно переступила порог, быстро оглядела коридор – ничего подозрительного. Выцветшие обои, кое-где по углам ободранные кошкой, оранжевый абажур с кисточками, вешалка и покрытый вязаной салфеткой полированный комод. Обычное жильё одинокой пенсионерки – это немного успокаивало.

Кошками или старостью, однако, в квартире не пахло – в воздухе висел приятный аромат травяного чая и домашнего печенья. Хозяйка велела мне проходить в комнату, а сама юркнула на кухню. Громыхнула металлическим чайником, чем-то зашуршала.

Ничего не пить и не есть, напомнила я себе и присела на край дивана.

Интересно, каким образом баба Вера помогает решить любые проблемы? Ни гадальных карт, ни хрустального шара в комнате не наблюдалось. Вместо красных бархатных штор, каким полагалось висеть в магическом салоне, на окнах были хлопковые занавески. За стёклами старого серванта – несколько тусклых чёрно-белых фотографий. Мерно тикали на стене часы с кукушкой.

– Пора, думаешь, бабе Вере ремонт делать, а? – усмехнулась старушка, входя в комнату с пузатым фарфоровым чайником.

– Не знаю, – пожала плечами я. – У вас очень мило и уютно.

– Вот и мне так кажется. Ну, доставай-ка чашки. – Она махнула рукой в сторону серванта. – Сейчас печенье принесу, с утра напекла. Творожное с корицей, знаешь такое? Есть у меня один знакомый граф, очень он его уважает, особенно если с кофейком!

– Граф? – переспросила я, чуть улыбнувшись. Похоже, бабуля была слегка с приветом.

– Да, а чего здесь удивительного? Не всем же быть этими, как их, менеджерами!

Я неслышно вздохнула – быть менеджером я никогда не мечтала, меня с детства увлекала химия, но жизнь внесла свои коррективы. Антон был против того, чтобы я занималась наукой.

Отодвинув стекло, я вытащила фарфоровые чашки и блюдца. Спорить с миловидной бабой Верой мне не хотелось. Сделаю вид, что пью с ней чай. Что же касается графа – меня внезапно осенило – это ведь вполне может быть соседский старичок. Должно быть, он свои шесть соток за городом называет графством, а дачный домик – замком. Фантазии пенсионеров, бывает!