И я соглашаюсь. Ну да, наверное, у них есть специальное слово для названия именно волшебных окон. Это логично.

Окила на этот наш разговор улыбается, а потом обращается ко мне на моём языке:

- Принц, не хотите переодеться в одежды подобные нашим? Цепляться за всё подряд не будете.

Я провожу взглядом по этой самой одежде на ней. И уверенно отказываюсь. Нет, такое я надеть не могу. Тут же все формы тела видно. Я понимаю, что они привыкли к такому. Они вон и купаются вообще без одежды. Но я так не буду.

Окила лишь спокойно пожимает плечами, не настаивая:

- Тогда, пока есть время, пусть Махон хотя бы покажет вам другие нужные помещения на лодке и объяснит, как там всё работает. – И уже на своём языке негромко парню: – Медвежонок, уборную парню покажи. Кто-то должен объяснить ему, как там всё устроено.

Уборную? ... Я представляю, как мне объясняют подобное, и, естественно, впадаю в смущение. Разве можно об этом говорить вот так вслух? Сумасшедшая! С другой стороны, я тут же задумываюсь, что иначе, если позже обнаружится моё незнание, объяснять это всё мне будет Файза? Уж лучше Медвежонок! И я послушно вылезаю из кресла.

А ещё думаю, почему на языке моего народа Окила назвала парня Махон? В моём языке нет такого слова. А на языке жителей того берега оно означает красное дерево. Красивое имя, но Медвежонку совсем не подходит. Какое же он дерево? Тем более красное. В нём красного совсем нет. А вот на медведя он очень даже похож. Серого. Широкий, с толстыми сильными руками, светлыми глазами и короткими, прямо как медвежья шерсть, волосами цвета осенней травы. Большой и добрый парень.

На удивление, уборная оказывается невероятно занимательным местом. Это маленькая белая комната, в которой есть ещё огромное множество всего. И родничок для умывания. И целый водопад – омыться целиком. И тёплый ветер – сушить мокрое. И красное кисельное мыло с сильным запахом летнего цветка. А ещё невероятно много всего открывается, раскладывается и переключается.

Так что, увлёкшись изучением этого места, я окончательно успокаиваюсь. В конце концов, тот воин мог быть обычным болтуном, любящим приврать и приукрасить. Пока что общаются со мной на этом корабле вполне уважительно. Даже сумасшедшая. А Медвежонок так вообще искренне старается.

19. 19. (ПН 01) Файза. 17 минут

Я сижу на краю скалы и внимательно разглядываю вдали место, где располагается колония. К моему удару почти всё готово. Нассар просканировал берег, просчитал места, где могут быть ракеты противокосмической обороны, если они вообще тут есть, пересчитал на орбите работающие спутники связи. Парни Вираба беспилотником установили метку на одно из центральных зданий поселения. Всё-таки мои ребята не военные, каждый день не лупят с орбиты из большой пушки. Опыта у них мало. Мы как-то больше по торговле, ну и самообороне, потому что места дикие. А на метку ракету наведёт автоматика и в полёте, если что, подкорректирует… Всё! Через 17 минут корабль выйдет на точку, удобную для выстрела. Ждём.

Вообще колония на Валимаре появилась всего 38 лет назад. Когда имперский этнолог, описывавший ушастиков таки уговорил их выйти в большой мир с раскрытыми объятиями. У империи так заведено: сначала их телескопы, или не знаю уж какая там техника, высчитывают на задворках вселенной планету с околоземной биосферой. Потом какой-нибудь чокнутый профессор радостно летит проверять, насколько эта биосфера действительно околоземная. И, по статистике довольно часто, находит там ещё и разумных. Вдохновенно пишет обо всём этом толстый научный труд. А потом втолковывает наивным аборигенам, что для них настала новая эра и пора вливаться в большой мир.