И снова растерянность. Почему Файза хозяйка Нассара? Я всегда считал, что это имя её бога… Она держит в рабстве бога? А Сарват? Она разговаривала с ним в молитве. Он тоже порабощённый бог?

Медвежонок в это время заглядывает в сумку с лепёшками и протягивает мне, предлагая разделить последние. Заодно пытаясь пояснить ситуацию:

– Мы опять ждать. Файза и Вираб сесть быстрый корабль, потом звучать. – Он указывает пальцем на волшебное окно. Да, я видел, как через него рулевые говорили с другой лодкой. Видимо, Файза тоже появится в этом окне, когда сядет в свою лодку.

И я снова заставляю себя улыбнуться и взять лепёшку. И думаю при этом… интересно, а Вираб тоже бог? Он выглядит очень сильным, и воины повинуются буквально движению его пальцев. Знакам! А ещё тот, кого он заменил, был рабом… я же слышал об этом. Сколько богов у Файзы в рабстве?

18. 18. (ВС 30) Шальти. Кнопки и рычаги

Через некоторое время Окила, налюбовавшись на волшебные окна, объявляет:

- Ну, полагаю, у нас есть где-то полтора часа до возвращения Файзы. Нассар – красавчик, волны почти нет! Так что можно открыть водозабор и даже скинуть трап для купания. Есть веские основания полагать, что когда начальство вернётся, мы спешно покинем этот девственный край. Кто со мной?

И они с Медвежонком и ещё несколькими людьми уходят в сторону выхода. Я жую лепёшку и не иду с ними. Даже посмотреть, что они там делают, не иду. Потому как волшебное окно справа от меня до сих пор показывает море справа, и там в самом углу немного видно, что они плавают в воде. И на Окиле, кажется, при этом нет никакой одежды. Совсем! И я велю себе не смотреть в ту сторону даже краем глаза. Ем лепёшку и думаю, как там сейчас чувствует себя отец. Рад он, что удалось избавиться от жителей того берега, или тоже больше ужасается, насколько огромная магия оказалась у Файзы?

После купания Окила переодевается в одежду, как у всех железных людей, и выгоняет из кресла одного из рулевых. Волшебное окно несколько раз медленно повторяет для неё, как синее пятно расходится по морю и как огненный шар вспыхивает на побережье. И она что-то внимательно там высматривает.

Медвежонку же в это время откровенно скучно. И он сначала пытается тоже позвать меня купаться, потом, поняв, что это плохая идея, начинает как бы невзначай показывать, как из стен и кресел вокруг нас откидываются, вытаскиваются, открываются всякие удобные штуки. Железные люди очень умны в таких механизмах. Я в своё время восхищался, как ловко и удобно складываются столы, которые они используют для торговли. И здесь я тоже, естественно, увлекаюсь.

Парень искренне этому радуется и пытается ещё и называть мне всё, что показывает. А учитывая, что сам он многих слов на языке людей того берега не знает и сначала на языке железных людей спрашивает у Окилы, как это слово будет звучать, я старательно запоминаю эти новые слова сразу на двух языках.

- Это кнопка. Давить. Что-то происходить. Рядом писать, что делать кнопка.

И да, рядом с большинством движущихся приспособлений, оказывается, есть небольшие надписи. Но эти надписи чаще всего на языке железных людей. А значит, я должен делать вид, что не понимаю их.

Окила возвращается задумчивая. Некоторое время стоит в проходе между кресел, о чём-то размышляя. Потом обращает внимание на наш разговор с Медвежонком. Тот как раз взялся называть мне вообще все предметы вокруг нас. Правда, мои познания тут больше, и большую часть слов называю я, а не он. Но есть и такие предметы, с моим названием которых он категорически не согласен:

- Нет! Не окно. Это окно. – Он показывает за наши спины, и мне приходится сильно изогнуться, чтобы рассмотреть, что там на третьем ряду кресел за нами, где волшебное окно заканчивается, есть круглое, видимо, обычное окно. – А это монитор. Не окно.