Калле опустил голову и увидел своё отражение в опустевшем медном подносе. «Щуплый и бледный» сказала про эльфа бабушка Сигрун и, наверное, была права.

Нет, вообще-то раньше Калле полагал, что красив. Он побывал во многих городах, ловил восхищённые взгляды молодых девиц, но теперь невольно сравнивал себя с воображаемым рыцарем-героем и проигрывал ему по всем показателям.

– Ликуйте, гости! Её Величество, королева! – рыжий часовой трижды протрубил в рог и торжественно объявил о визите повелительницы хульдр.

Статная женщина, достигшая зрелой красоты, величаво проплыла мимо присутствующих. Её платье цвета краснолистного клёна было сплошь расшито янтарными бусинами. Ослепительно яркими, как пламя. Возможно Калле и воспел бы однажды в своих романсах этот янтарный блеск, будь она единственной красавицей Вундевальда, но не теперь. Не рядом с Ингрид.

Возле правительницы прямо из ниоткуда возник широкоплечий мужчина со светлой бородой. Галантно придвинул ей расписное кресло, наполнил чарку хмельным мёдом, шепнул любезность и опустился на сидение рядом с ней.

«Муж, наверное» – подумал Калле, глядя на её спутника.

Королева Вундевальда повернула голову в сторону барда и её корона, выточенная из горного хрусталя, замерцала рыжими огоньками.

– Приветствую тебя, Калле из славного Бергенвилля, – услышал эльф повелительный голос. – Ты проделал долгий путь. Будь нам добрым гостем.

– Благодарю, Ваше Величество, – учтиво ответил бард. – Я счастлив увидеть ваш край своими глазами и поведать всему миру, как прекрасен Вундевальд и его окрестности. Если позволите, – Калле коснулся лютни, – я хотел бы исполнить песню. Лёгкую, шутовскую. Мне больше всего на свете хочется лицезреть улыбку на вашем лице.

– О, милости прошу, уважаемый менестрель, – Её Величество благосклонно кивнула, – укрась наш скромный праздник.

Самый верный способ расположить к себе публику – посмеяться над самим собой. Об эльфах ходило много нелепых баек, с них Калле и решил начать. Бард взял в руки инструмент, приосанился, прочистил горло и, наконец, запел.