Заметив путников, бородач широко улыбнулся, поклонился учтиво и поприветствовал хульдру:

– Добро пожаловать, принцесса Ингрид. Скажи, а кто это с тобой? Кто твой спутник?

– Это Калле из Бергенвилля, – гордо ответила она, как будто привела не барда, а богатого лорда. – Он пришёл в Вундевальд, чтобы спеть вместе со мной.

– Какая радостная весть! – воскликнул здоровяк так воодушевлённо, что едва не захлопал в ладоши.

Часовой распахнул дверь и громко протрубил в рог так, что у Калле едва не заложило уши. Когда музыка резко стихла и прекратилась болтовня, рыжий караульный торжественно объявил всем присутствующим:

– Вернулась славная принцесса наша Ингрид и не одна! Со спутником! С отважным эльфом из Бергенвилля, что пожелал исполнить для нас свои песни!

Гости тут же подняли чарки в приветственном жесте и хором прокричали в честь новоприбывших заздравный тост. Такого тёплого приёма Калле совсем не ожидал.

В один миг новоприбывших гостей подхватили под руки, усадили за стол да вручили им по чарке с хмельным мёдом. На тарелке у Калле тут же появился кусок жареного кабана, пирог с осетром, воздушный белый сыр, лепёшки, буженина и рыжие кудри квашеной капусты.

– Кушай-кушай, милый, – обратилась к барду пожилая хульдра в зелёном переднике и огромным половником на изготове, – не стесняйся. Осётрика попробуй, свиную печень, и вот, – сунула под нос похлёбку, – пивной суп. Ты пробовал когда-нибудь пивной суп? Это такая вкуснотища! Смотри, не проглоти вместе с ложкой.

– Оставь ты его, бабушка Сигрун, – пробасил сосед, сидящий напротив. – Он же из этих… – мужчина пощёлкал пальцами, подбирая слова, – из эльфов! Ест одну зелень, грибы да коренья.

– Как коренья?! – ахнула старушка и грозно зыркнула на бедолагу-барда. – Ты мне тут, милок, не выдуривай! Вон какой бледный и щуплый. Ешь, ешь! У бабушки Сигрун всё вкусно! Пробуй.

Калле откусил кусок сам-не-понял-чего и посмотрел на Ингрид глазами, полными растерянности. Не ожидал столь пристального внимания к своей скромной персоне.

– Это правда, Калле? – шепнула хульдра, озадаченно. – Эльфы действительно так избирательны в выборе блюд? Ох, прошу прощения за глупые расспросы. Я совсем ничего не знаю о твоём народе.

– Всё в порядке, принцесса, – бард запомнил, как рыжий часовой обратился к Ингрид. – Среди эльфов привередничают лишь те, кто не покидал родных краёв. Я же путешествую по свету, в далёком пути нет места капризам и нежностям. И не стоит извиняться за вопросы, ведь я тоже ничего не знаю о твоих собратьях! Я думал среди хульдр есть только женщины, а здесь я вижу много славных мужей.

Хульдра застенчиво хохотнула и от её лучезарной улыбки Калле просиял сам. Глупо улыбался в ответ, как мальчишка. Ею хотелось любоваться. Запоминать каждую веснушку, каждую ямочку, каждый лучик морщинки.

– Ты всё верно сказал, милый Калле, – бард едва не замурлыкал от её трогательного «милый». – Хульдрой может быть только женщина. Все мужчины здесь – наши мужья, которые прибыли с разных городов и даже стран. Они остались в землях Вундевальда по собственному желанию. Ради своих дорогих жён.

Отчего-то златокудрая Ингрид казалась эльфу эталоном красоты. Недостижимым и ярким, как звезда. Гениальным, как творение природы. Прекрасным, как вундевальдский фьорд и недостижимым, как высокие скалы с изогнутыми елями на камнях.

Бард ревниво оглядел гостей и всё гадал, кто же тот самый счастливчик, что вскоре станет для Ингрид супругом. Может, вон тот молодой юноша с самодовольной улыбкой, кумир местной детворы? Или вот этот смелый, как ярл, что среди прочих гостей больше всех походил на героя? А может широкоплечий бородач в дальнем углу, расписывающий во всех эпитетах, как легко он расправился с диким кабаном?