Как он пишет, Сокровенное знание является для него единственным интересом в жизни. Видимо, у бедняги имеются еще иллюзии, что существуют такие издатели! Также он очень хочет иметь твое мнение о второй книге, ибо, как он пишет: «Оно для меня важнее, чем отзывы всех читателей, вместе взятых. Вы так близки к сознанию Уч[ителя]. От Вашего мнения во многом будет зависеть направление и содержание третьей книги». Хотел он поместить другие твои статьи, но все имеющиеся у него оказались уже напечатанными в других сборниках и одна даже дважды. Также он полагает, что не следует, чтобы «Оккультизм и Йогу» считали бы агни-йог[ическим] официозом, ибо иначе все ошибки сотрудников будут относиться на Учение, и считает, что он поступил правильно, что в своей передовой статье ничего не говорит об Агни Йоге. Конечно, это совершенно правильно, не следует, чтобы связывали журнал с Учением, но хотелось бы сказать ему, зачем поместил он в своем журнале список опечаток в «Агни Йоге»? Да и в статье о Знамени Мира есть кое-что лишнее. Ну, да что с ними делать! Намерения у них неплохие, а за всеми промахами не уследить. Также многими запрещениями можно запугать и потушить устремление. Затем его беспокоит якобы выраженное тобою в письме к Митроп[олиту] желание построить в Словении храм Св. Сергия. И по этому поводу пишет, что, «конечно, постройка храма – прекрасное и светлое дело, но выбор места вызывает недоумение». И прося извинение за то, что пишет тебе по этому поводу без твоего разрешения, считает своим долгом предупредить тебя, что православие в Сербии находится в состоянии страшного упадка, и указывает на Прикарпатскую Русь, где храмы действительно нужны… Думаю, что якобы твое желание построить храм подало ему мысль писать о нуждах и трудностях издания. Затем пишет, что он запросил Каменскую через друга и не называя нашего имени, была ли переведена «Т[айная] Доктр[ина]», и получил ответ, что частично (то, что мы имеем), но никто не имеет права ни переводить, ни издавать «Т[айную] Доктрину» по-русски, ибо все права переданы Адиаром Русск[ому] Т[еософическому] Общ[еству], которое сейчас не имеет ни возможности, ни средств приняться за этот труд. Этот ответ его возмутил, и он называет Кам[енскую] «собакой на сене». На это письмо я еще подожду отвечать, не знаю, как он примет мое первое письмо.

Теперь получено письмо от Тампи, с энтузиазмом собирается печатать твою биографию и просит к ней введения от интернац[ионально] известного лица; мы думали для ускорения обратиться к Сену, но решили предложить ему подождать и получить из Америки по твоему указанию. Затем просит особый портрет твой для этого очерка. Я решила дать ему последний, карандашный, сделанный Свет[иком], в накидке и бархатной шапочке. По-видимому, открытие в Аллах[абаде] прошло недурно, и книжечка с биогр[афическим] очерком написана обстоятельно. Спрос на твои статьи продолжается, но нового печатного материала у нас почти не имеется. Во многие журналы нужно давать на указанные ими темы. Обо всем этом пишет тебе Яр[уя]. Теперь Вл[адыка] очень заботится, чтобы Знамя продвигалось. «Ам[ерика] должна, должна, должна почтить Пос[ла][119] для своего счастья. Знамя нужно принять для их же спасения, и путь Гуру велик. Щит Наш с Ф[уямой]»[120]. Также знаем о чуде, которое спасет Страну Сергия и явит его <…>[121]

Сейчас у меня возгорелся центр левого легкого и перешло на левую же почку. Уже два дня как трудно работать, боль усиливается к закату. Сегодня ночью вдруг вспухла нижняя губа; помнишь, как два года тому назад, но через два часа опала, и к утру не осталось никаких следов. Удивительно, как это возгорание совпадает каждый раз с твоим приездом в Америку. Нужно беречься, ибо центр левого [легкого], как говорит Вл[адыка], около сердца и селезенки. Очень беспокоит меня положение Круга