Сестры Гнесины жили весело и дружно. Вместе встречали праздники, проводили музыкальные вечера и посиделки. Надо заметить, что юная Елена Гнесина довольно долго отличалась озорным нравом, наверное, связанным с ее огромным темпераментом и энергией, столь блистательно способствовавшим всей ее деятельности. Любовь к проделкам, вероятно, была и формой проявления того чувства юмора, которым всю жизнь она отличалась и который воплощался в постоянных юмористических предприятиях: шарады, игры, развлечения. Как-то однажды, после занятий, Гнесина опрометью «летела» по лестнице консерватории никого не замечая, и буквально попала в объятия к поднимающемуся седому человеку. Он остановился и ласково усмехнулся. Тут, только вглядевшись, к своему сильному смущению Елена увидела, что пред ней был сам Петр Ильич Чайковский.

В летние месяцы, когда к сестрам Гнесиным приезжали в гости их младшие братья, жившие на юге страны, семья часто устраивала маленький «домашний хор», состоящий из всех сестер, братьев и Т.В. Фигуровской. При этом Елена была у них главным «хормейстером». На вечерах исполняли не только русскую классику, но западных авторов.

После поступления в Московскую консерваторию Елена Гнесина была зачислена в фортепианный класс Эдуарда Леопольдовича Лангера. Это был талантливый и образованный человек, страстный поклонник Вагнера. В молодости он учился в Лейпцигской консерватории у известных музыкантов И. Мошелеса и Э. Венцеля (фортепиано), затем продолжил учебу у М. Гауптмана и Ю. Рица (теория композиции). В 1866 году Эдуард Лангер был приглашён преподавателем в Московскую консерваторию, где на своих занятиях пытался привить своим ученикам творческое начало, воспитать в них всесторонне развитых музыкантов. Преподаватель консерватории Н.Д. Кашкин писал про Лангера: «..вообще по своему музыкальному развитию Э.Л. Лангер стоял значительно выше уровня тогдашних учителей музыки, и конечно, не мог не обратить внимания на выдающиеся способности своего ученика (С.И. Танеева), которому он был очень полезен не только с технической стороны, но и со стороны общего художественного влияния»[4].

Э.Л. Лангер был дружен с П.И. Чайковским, который посвятил ему «Каприччиозо» для фортепиано ор. 19 № 5.

В общеобразовательных классах Московской консерватории Елена Гнесина знакомится с Сергеем Рахманиновым, на занятиях с которым она сидела за одной партой. Рахманинов помогал Гнесиной по французскому языку, а она ему – в задачах по гармонии. Молодой композитор часто навещал сестер Гнесиных на их квартире, и они становились первыми слушателями его произведений.

Очень часто на квартире сестер Гнесиных проходили заседания «Кружка молодых музыкантов» – объединение, созданное студентами консерватории. В состав кружка входили начинающие композиторы, педагоги-музыканты и т. д. Именно на квартире Гнесиных композитор В.С. Калинников впервые показал прославившие его симфонии. Евгения Гнесина часто выступала на заседаниях кружка со своими музыкальными сочинениями. А.Т. Гречанинов писал: «В кружок этот молодые композиторы представляли свои первые сочинения. Калинниковская известная симфоническая картина «Кедр и пальма», моя «Колыбельная» и многие другие, впоследствии популярные вещи, появились впервые в этом кружке. Про композиторские способности скромной Евгении фабиановны никто не знает, а между тем она в этом кружке также выступила, между прочим, со своей скрипичной сонатой fismoll, которая произвела на всех очень хорошее впечатление»[5].

Кружок издавал свой рукописный журнал, юмористический и серьезный, отдельные номера которого Елена Фабиановна хранила всю свою жизнь. Они были собраны в архиве Гнесиной под титлами «Музей смеха» и «Хороший тон», кроме различного рода стихов, рисунков и смешных текстов, здесь представлены фрагменты рукописных журналов «Кузьмич», «Жив курилка» и т. д. Елена Фабиановна Гнесина любила и тонко чувствовала юмор.