– Когда она очухается, с 60%-ной вероятностью прирежет бедолагу в приступе белой горячки, – незваный гость обвинительно ткнул в сторону экрана длинным черным когтем. – И не говори, что ты об этом не знаешь!

– И я рад тебя видеть, Андрас, – ласково улыбнулся ангел, создавая для гостя еще одно кресло и делая приглашающий жест. – Неусыпная забота твоя о смертных и гнев праведный наполняют сердце мое радостью. Ты прав, мой темный брат, сие мне ведомо. Но долг наш – бороться за каждую душу. Я должен дать ей еще один шанс. Ведь есть 2%-ная вероятность, что слова праведника найдут отклик в ее душе и вернут на путь истинный.

– Ну да, ну да, – фыркнул Андрас, опускаясь в кресло. – Два процента против шестидесяти. И при этом ради святоши вы и пальцем не пошевелите!

– Это ваша епархия, темный брат. Буде на то воля темного пантеона, отведет смертельный удар, и путь его крестный продолжится. И тебе то ведомо, что не в нашей власти вершить судьбы праведников. О чем скорбим мы безмерно.

– Железная логика! Подкинуть никчемный мусор святоше и сидеть скорбеть, когда в очередной раз что-то пошло не так. Самому не смешно? – закатил глаза демон и отмахнулся. – Но Асмодей с ним. Избито и не дискутабельно. Оставим.

Он щелкнул пальцами, и в белоснежной обители появился изящный кованый столик с огромной вазой фруктов и двумя бокалами на нем.

– Как твое бытие, Мурмур? – ехидно скривившись, сменил тему демон.

Ангел в ответ улыбнулся снисходительной, отеческой улыбкой.

– Вы все больше становитесь подобны смертным, – задумчиво произнес он. – Вербальная речь, стереотипное поведение, склонность к материализму…

– Издержки профессии, – пожал плечами гость и пригубил вино, затем усмехнулся, кивнув на белоснежные крылья светлого. – Вас, как я посмотрю, тоже не обошли стороной ортодоксальные суеверия смертных.

Губ ангела коснулась мимолетная, теплая улыбка.

– Мы с радостью принимаем любые высокодуховные убеждения и упования живых, стараясь соответствовать в их искренней вере, даже в малом.

Андрас закатил глаза и фыркнул.

– И все же? Как оно? Уже влился в пантеон?

Прекрасный лик ангела накрыла тень, будто тучка набежала.

– Я скорблю, темный брат. И всегда буду скорбеть, и тебе лучше других то ведомо. Стать полноценным членом пантеона мне не суждено, ибо душа моя омрачена болью потери и тоской по возлюбленной создательнице нашей.

Андрас удовлетворенно кивнул.

– Именно это я и хотел услышать.

Изящная платиновая бровь удивленно вспорхнула вверх, а солнечный блеск серебряных глаз полыхнул надеждой, но тут же погас.

– Нет, брат мой, извини, но я снова вынужден ответить вам отказом. Безмерный груз обязанностей князя инферно мне не по плечу. Я глубоко ценю и уважаю то, что вы делаете, и вы всецело можете рассчитывать на нашу поддержку, но я единственный ее престол в пантеоне и останусь среди высших до тех пор, пока есть хоть слабая искорка надежды на ее возвращение.

Ангел взмахнул рукой, и экран подернулся рябью, а после и вовсе трансформировался в объемную голограмму. В повисшей тишине антагонисты с одинаковой тоской взирали на проекцию девушки совершенной красоты, которая, точно попавшая в янтарь мошка, застыла внутри огромной хрустальной розы.

– Именно поэтому я и пришел, – внезапно севшим голосом произнес Андрас, с усилием отводя взгляд и стискивая зубы. – И раз ты вытащил на свет свою боль, то надо понимать, мы сейчас одни?

Мурмур лишь пожал плечами, не отрывая несчастного взгляда от объекта своего поклонения.

– Неважно, слушай внимательно. Мы нашли способ, как вырвать ее душу из плена, не нарушив оков и сохранив тело в безопасности…