И сгорит без прока,
Жуть обняв приватно.
Кто однажды выжил,
Смерть прощупав сердцем,
Тот остался выше
Сладостных инерций.
Кто когда-то верил
В волшебство живое,
Тот нашёл все двери,
Став самим собою.
И сказал открыто,
Вскрыв простое кредо:
– Кто в цепях не прыгал,
Тот себя не предал.
Репризы рока
Флюиды шока в пустом квартале,
Репризы рока в бессонном теле,
Фанаты блефа в глухом астрале,
Простуда неба в сквозной купели…
Лавины тока в столбах фонарных,
Приливы бунта в похмельной брани,
Томленье блуда в бреду бульварном,
Чутьё железа в тревожной длани…
Угар и ладан в осеннем смоге,
Наплыв любви в колокольном плаче,
Надрыв и хохот в шальной гармони,
Осадок боли в слепой горячке…
Облава дури в угрюмых лицах,
Крушенье граней в кромешной давке;
Такое долго не может длиться, —
Тоска нуждается в переплавке…
Собрав глаголы в поток аккордов,
Я в муть шарахнул нетленной песней…
И встрепенулся холодный город,
Припомнив негу родных поместий.
Движение
Безмолвие грозно, на сердце – туман,
А в небе – жемчужная манна;
В лицо дышит нега, не знавшая ран,
И ночь правит шаг далеко и нежданно…
Судьба – на свободе, в ней – свет горизонта,
И крутится мир, оставаясь на месте;
Ты плен, я – солдат неизвестного фронта,
Мой путь – это воля, живая, как песня.
Блуждают надежды в живой лотерее,
Где проще молчать, не теряя идей;
А осень горит, ни о чём не жалея,
И где-то поют, не меняя ролей.
А сколько ещё неразгаданных судеб,
Которым уже ничего не дадут…
Но к лучшему всё; и свободные люди
Повторно в беду не войдут.
К чему привыкать, если музыка – в нервах?
К чему примыкать, если путь лишь один?
Душе не нужны ни форматы, ни меры,
И сила Небес оживает в груди.
Волшебные часы
Тон дан
День там
План тлен
Сплин плен
Стон глух
Тих дух
Гром крут
Град груб
Сон вон
Храм трон
Звон драм
Друг дан!
Мантра силы
Пусть думы острожны
И жизнь пригасила, —
Держись не за ножны,
В корнях наша сила.
Её не меняй
На стволы и стилеты;
Шагнёшь через край —
И получишь в дух мету.
Кто ставит на меч,
От меча погибает;
Летай, чтоб не лечь,
И витийствуй не в стае.
Не слушай того,
Кто набит фанатизмом;
В душе – волшебство,
И оно не капризно.
Здесь любят команды;
Ты слышишь? «Ату их!»
Вруби в сердце мантру —
И ворога сдует.
Дан вольным дар лада,
Ни страха, ни гнева;
Гаси горечь взглядом,
Распахивай Небо.
Быть ясным не сложно,
Нас воля вспоила;
Мы чуем как можем
Творящую силу.
Ключ высоты
Я знал одного художника,
Он пил,
И не отходя от треножника,
Творил…
Он жил с кутерьмой чердачника
И пел,
Когда уставал взбатраченно
От дел.
И в песнях его мифических
Плыл дым,
Который дарил свет личности
Живым.
Из сердца он шёл культурою
В мир душ,
Чтоб жизнь не была халтурою
За куш.
И светлой была концовка
Тех чувств,
Что жили без подтасовки
На хруст.
Он плакал и пил… и падал,
Чтоб встать
И снова картины Сада
Писать.
И с каждой тяжёлой ночью
Он рос;
И в душу дышал всей мощью
Шквал звёзд.
А рань его сердце поила
Росой;
И взгляд не терял той силы
Простой.
Меня с ним судьба нежданно
Свела;
И речь его дикой манной
Была.
Он просто сказал: «Будь выше, —
В том ключ;
В любви не бывает крыши, —
Свят луч…»
И от таковой шарады
Я сник;
Но тут же вознёсся ладом
На пик…
Художник озвучил время
Холстом;
И стало поющее Древо
Столпом.
Я принял его как данность
В свой мир;
А мастер прошёл, как Дао,
Сквозь пир.
Он просто устал от тела
В час туч…
И жизнь обратила в дело
Тот ключ.
Меж туманом и бездной
Меж туманом и бездной
Раскрывается сердце,
Всё идёт лишь навстречу
И меняется вид;
Меж туманом и бездной
Нет ни блюза, ни скерцо,
Есть лишь воздух, поющий
О бессмертной любви…
Меж туманом и бездной
Нет ни первых, ни крайних,
Есть лишь память да воля,
И закон – быть собой.
Меж туманом и бездной
Оживают и камни,