Луиш-Бернарду имел в своем распоряжении еще несколько дней для того, чтобы поразмышлять над этими вещами. «Заир» продолжил свой курс вдоль ангольского побережья, пришвартовавшись к полудню в Бенгеле, пройдя по траверсу Моса́медеш и потом, повернув на Запад, взял, наконец, курс на острова, конечную цель путешествия[30]. Долгие и монотонные часы плавания вдоль побережья Анголы дали ему представление о том, насколько другой и огромной, по сравнению с Сан-Томе́, была эта земля. Ее площадь составляла миллион двести сорок шесть тысяч семьсот квадратных километров против восьмисот тридцати четырех, приходившихся на Сан-Томе́, и ста двадцати семи – на остров При́нсипи. На этих двух маленьких кусочках земли на экваторе жили всего-навсего сорок пять тысяч негров, почти все привезенные из Анголы, и около полутора тысяч белых, примерно тысяча триста на Сан-Томе́ и не более двухсот на При́нсипи. Из этого количества, по прикидкам Луиша-Бернарду, пять сотен руководили и управляли работой на плантациях, другие две сотни принадлежали к администрации, относились к полиции и военным, и примерно триста человек были коммерсантами, служителями церкви и работниками в других сферах. Оставшиеся были женщины и дети. Ангола, в свою очередь, имела полмиллиона жителей, согласно переписи, проведенной только в прибрежных округах – Луанда, Лобиту, Бенгела и Моса́медеш – плюс сложно поддающееся подсчету количество жителей огромных, большей частью не исследованных внутренних районов страны, наверное, еще два миллиона.

Конечно, проблемы этих двух заморских провинций отличались друг от друга. В то время как богатство Анголы было довольно разнообразным, Сан-Томе́ зависел целиком только от двух продуктов – кофе и какао, годовой объем производства которых составлял около тридцати тысяч тонн. Это было больше, чем производила Аккра[31], с ее восемнадцатью тысячами тонн, и Камерун – с тремя тысячами. Больше выдавал только бразильский штат Баи́а, тридцать семь тысяч тонн в год, однако качество культур, производимых там, было ниже, чем на Сан-Томе́. Главное же различие между Анголой и Сан-Томе́ заключалось в том, что одна из этих стран имела многообещающие перспективы и богатства, которые еще предстояло расследовать и освоить, а другая уже нашла свою «жилу». И это, по сути, единственное природное богатство позволяло ей быть в целом самодостаточной и успешно развивающейся колонией.

Во всем же остальном, как исчерпывающе точно сказал Луишу-Бернарду капитан Ашсе́нсиу, еще в Лиссабоне, на Сан-Томе́ не было практически ничего. Ни единого автомобиля и, что вполне логично, ни одного метра, на всем острове того, что можно было назвать словом дорога. Самым эффективным способом транспортировки какао с плантаций в город были каботажные морские перевозки и, соответственно, маленькие суденышки, которыми располагали некоторые фермерские хозяйства. Улицы освещались только в столице, в центре города, где зажигали фонари, работающие на керосине, произведенном из нефти, которую импортировали из России. Здесь не существовало скотоводства, не было рыболовецких судов, даже самых примитивных. Был телеграф, но только на общественном почтамте, и всего пятьдесят два телефонных аппарата на весь остров, все – частные, тридцать из которых принадлежали сотрудникам администрации. Наверное, для того, чтобы они могли сообщить своим домашним, что скоро будут на обед. Не было ни одной фабрики и какого-либо промышленного производства, кроме цехов по сушке какао и его расфасовке. Не было ни театра, ни клуба, ни концертного зала, ни оркестра.