– Баню прибрать!

– Да-да, конечно, – видно было, деваха рада удачному стечению обстоятельств. Рада счастью чистить баню, а не мокнуть под дождем в грязи. Ушла быстрехонько, видать, боясь лишний раз мозолить глаза стоянке и мне.

Подошел к окну, поглядел на стоящие машины. На МАЗе, где находилась Катастрофа, тихо, шторки задернуты… Погода – дрянь, даже собака на своей цепи не скачет. И дождь барабанит по крыше будки. Подумалось, и по кабине МАЗовской так же молотит противно…

Время было к трем. Поставил чайник, взял книгу никчемную о жуликах и бандитах, полистав, понял – дерьмо для обывателя. Включил телик: «Улицы разбитых фонарей», часть какая-то там… у ментов благородные лица и порывы, у жуликов понятно, что нет…

Выключил. Решил досидеть смену до утра без ворья и ментов. Их и без этого было более чем…

Задремал. Разбудил свет фар, ослепивших на время будку подъехавшим авто. Глянул на часы – седьмой. Вышел на крыльцо. Из легковушки выскочил парень.

– Мы тут пару на ночь сдавали…

– Пару чего? Лыж?

– Каких лыж? Проституток. – Почему-то тяжело подумалось, что парень – дурак.

– В бане они. Иди забирай. Собака на привязи.

Вскоре показались все трое. Провожать не было нужды. Не те гости. Уже дойдя до машины, видно было, о чем-то заспорили. Одна решительно развернулась и пошла обратно. Подойдя к крыльцу, остановилась. Спускаться не намеревался, она, наверно, это поняла. Подняв лицо, крикнула мне:

– Ты девчонке той спасибо скажи. Выручила. А тебе за водку спасибо. – Вернулась к ним. Села в машину, и отчалили они всем скопом.

Утро ожидалось быть нервным. Сейчас пожалуются «мамке». «Мамка» – крыше. Крыша прикатит ко мне с разборками, я звоню своей крыше, и… день жизни псу под хвост. И где там Катастрофа? Уработала фраера насмерть, что ли? Только подумал, глядя на злополучный МАЗ, дверь приоткрылась, и оттуда выскользнула Катастрофа собственной персоной. Пошла почему-то не в будку ко мне и не на выход, а прямиком в баню.

Ждал. Минут через десять вышла. Поднялась в будку.

– У тебя все нормально?

– Да. Уснул он. Утомился, – без удовлетворения победой тихо она так сказала.

– Чай будешь?

– Если нальешь.

– Налью. Мне самому шары продрать надо. Счас понаедут сутенеры, рулилы, все отоспавшиеся, все свежие. – Разговор на этом иссяк.

Молча дождались кипятка, молча заварил чай. Переждав положенное время, разлил чай по кружкам, разломил бывший тут же шоколадный батончик, половину протянул ей. Стали пить чай. Два забытых всеми человека под вялотекущим дождем.

«Рулилы» прибыли быстрей ожидаемого. Мы только чай закончили пить. Две машины. Сверху было видно, «мамкина» легковушка и БМВ дурацкого голубого цвета. Из «бэхи» вывалились два крепыша и покатились к крыльцу. Матерясь на грязь под ногами, разбудили собаку, мирно спавшую в своей конуре. Та со служебной злостью и рвением преградила им путь. Пошел общаться…

Загнав собаку в ее конуру, прикрыл ее. Подошел к калите.

– Заходьте, хлопцы, – повернулся и пошел к себе, шибко не печалясь о том, что повернулся к ним спиной. Парняги затопали следом.

Разговор не задался сразу. Парняги был просто «торпеды». Большие и не очень умные.

– Слышь, ты. Че у тебя тут творится? За бабье порченое отвечать придется. Они теперь без работы неделю сидеть будут. А за такой прогон платить надо.

– Слышь-ка, мил человек, я тебе знаком? Или я с тобой в песочнице в детстве играл? Что ты мне ТЫЧЕШЬ тут? Я по четвергам твою маму трахаю, после того как в преферанс поиграю? А? Ты в первый раз видишь человека, а жало свое поганое за зубами держать не научился. Наверно, лишние. Ты мне лично предъяву кидаешь? Кипятком давно не ссал? Ваши шлюхи были сданы в аренду до утра – е… ться! Слово могу повторить еще разок, если глуховаты – е… ться! С них, шалашовок, даже волос не упал, пусть будут довольны, что обошлось. А за предъяву не по адресу, по рогам можно получить.