Наконец навязчивый итальянец покинул мое общество, оставив созерцать прозрачную лазурь чуть зеленоватых волн. Очень хотелось искупаться, но осторожность побуждала внимательно оглядеться на предмет наличия братьев Валлара в зоне непосредственной близости. В этой странной компании, я определенно становилась параноиком. Убедившись однако в полном, абсолютном одиночестве, все же удалось уговорить себя хоть немного расслабиться, наслаждаясь покоем и роскошью, окружающими со всех сторон.

Прозрачная вода оказалась удивительно теплой. Соленые брызги, разлетающиеся при каждом движении во все стороны, сверкали на солнце, как драгоценные камни. В душе незаметно поселилось искренне, детское счастье. На какое-то время даже удалось забыть о причинах собственного недовольства, увлеченно исследуя морские глубины и гладкую поверхность, ласкающих вод. Пловец из меня выходил никудышный, зато шума и визга получалось достаточно. Мое поведение смущало того самого работника, что неотрывно, сосредоточенно взирал из кресла под большим, синим зонтом.

– Хватит резвиться, Паолита. Выходи, ты замёрзла.

Я подпрыгнула на месте, неуклюже оборачиваясь. На песке, раскрывая огромное, пушистое полотенце стоял обнаженный по пояс, довольный Валенсио. Добившись привлечения моего внимания, он насмешливо поманил пальцем, приглашая в свои объятья.

– Давай-давай, чего застыла.

Медленно перебирая ногами по мягкому песку, я выбралась из воды, подошла к нему и протянула руку к полотенцу. Средний Валлара сделал большой шаг вперед и обернул меня широким краем, заключая в крепкие объятья. Мою немую просьбу о сохранении дистанции синьор предпочел полностью проигнорировать. Мягкое, чуть сбивчивое дыхание неаполитанца зашелестело у самого уха, всколыхнув мелкие, влажные локоны на виске. Сильные руки, спустились по предплечьям до локтей, плотно прижимая беглянку к широкому, напряженному, рельефному торсу. Он был красив и смел, а ещё ласков и внимателен… Средний Валлара с обыденной непринужденностью напрочь игнорировал мое мнение, как впрочем и остальные члены этого влиятельного семейства.

– Хочешь, согрею, – хрипловатый шепот стек по шее.

Поднимая волну мурашек, глубокое дыхание синьора скользнуло мелкой, трепетной дрожью по позвоночнику. Я встряхнула головой и легко высвободилась из сильных рук. Томный, янтарный взгляд собеседника вспыхнул неприязненным разочарованием.

– Давай на чистоту, Валенсио. Я не намеренна участвовать в ваших глупых забавах. Ты хочешь позлить старшего брата, перехватывая его игрушку в песочнице, и мне это совсем не нравится.

Прозрачный взор вмиг просветлел, став серьезным. Валлара опустил руки и заинтересованно усмехнулся.

– А ты умнее, чем кажешься на первый взгляд, малышка.

– Можно просьбу? – я старалась дышать размеренно, унимая тем самым взволнованный трепет в животе.

Синьор удовлетворенно усмехнулся, проводя ровным рядом белоснежных зубов по нижней губе.

– Конечно. Все, что хочешь, детка.

– Избавь меня от кличек, уменьшительно-ласкательных прозвищ и вольных трактовок моего имени. Пожалуйста.

Валлара приподнял бровь, демонстрируя уважительное удивление. Его забавляла моя реакция.

– Хочешь общения на равных?

– Насколько это уместно в сложившихся обстоятельствах.

Я внезапно осознала, что все же веду себя вызывающе по отношению к влиятельному человеку, который нанял меня на работу. Это было не вежливо и не свойственно покладистой натуре, но похоже солнце Италии зажигало даже самые несостоятельные факелы.

– Как пожелает синьорина, – янтарный взор сверкнул неподдельной заинтересованностью. – Хотя в нашем семействе так не принято.