Заварив кофе, Анни села смотреть по телевизору дневную получасовую программу новостей. В Японии опять землетрясение, крупная дорожная автокатастрофа в Мексике, в одном из приютов Амстердама заговорила старушка, которую считали немой. Необычность ситуации заключается в том, что пока неясно, на каком языке она объясняется. Специалисты высказали предположение, что язык этот принадлежит к мертвым языкам, затерянным в древности. Впрочем, есть мнение, что она просто сумасшедшая. Однако подключенный к ее мозгу сканер выдал информацию, что речь старушки вполне связна, как бы напоминает какой-то код, пока не поддающийся расшифровке.

Есть основание думать о близости языка к одному из диалектов Юго-Восточной Африки. Сама старушка – белая. В приют попала два года назад. Ее подобрали на улице. Голландский понимает на примитивном уровне. Никому не пришло в голову, что обычно немые одновременно и глухи. До этого она не подвергалась тщательному медицинскому осмотру. Кроме того, исследование мозга показало наряду с обычными электрическими колебаниями наличие излучения неизвестной природы. Впрочем, единого мнения на этот счет нет. Либо излучение есть, либо приборы искажают информацию. Далее на экране появилась сама старушка. Седая, маленькая, похожая на состарившегося подростка. Она послушно выполняла незначительные просьбы окружавших ее людей. Анни невольно сравнила ее с животным, которое точно так же не может понять, что вообще происходит вокруг него, но охотно откликается на конкретные действия выработанными условными рефлексами. Прибавив звук, Анни вслушалась в тот речевой фон, который время от времени издавала старушка. Ей показалось, что она сумела выделить какие-то знакомые составные части слов, но как бы перепутанные в невероятных комбинациях. В этой речи, безусловно, существовал ритм. Но люди и старушка были как бы разделены невидимой чертой, и их попытки разорвать эту преграду были безуспешными. Анни с интересом всмотрелась в ее лицо. Особенно поразили глаза. В них было что-то не совсем человеческое. Казалось, это были глаза иного существа. И именно это существо управляло старушкой изнутри и говорило на странном диалекте.

Анни почувствовала дрожь. Она быстро выключила телевизор. Теперь надо заняться косметикой. Она подошла к зеркалу. Глаза старушки смотрели на нее по ту сторону стекла. Анни закрылась рукой. Отошла от зеркала. Вновь посмотрела. «Ты слишком впечатлительна. Не следует придавать значения таким вещам. В мире каждый день что-нибудь происходит. Какой бы мне хотелось выглядеть сегодня?» Внезапно у нее возникла безумная идея. Ей захотелось проткнуть ноздри и всунуть туда серьги, предназначенные для ушей. Она усмехнулась: «Какие у них странные представления о красоте. Но это может быть красиво, ведь так?» Подводя глаза, она думала об аборигенах некоторых островов Тихого океана, так и не пожелавших войти в цивилизацию. Крохотный мир первобытного очарования. Симпатичный преподаватель колледжа читал им лекции об истории, обычаях и культуре коренных жителей Австралии и Океании… Соломоновы острова, татуировки, каннибализм… Почему она вдруг вспомнила об этом? Жуткий обычай существовал несколько веков назад у туземцев Новой Зеландии… Они препарировали головы врагов… сначала удаляли мозги, выкалывали глаза, затем специальными приспособлениями укрепляли носы, набивали ноздри пучками травы, сшивали рты и веки… далее головы подвергали копчению… они сохранялись довольно долго… Еще несколько гримерных штрихов. Сегодня у нее получается особенно хорошо. Она осталась довольна. Говорили, что этот преподаватель имел любовницу-мулатку. Анни представила их вместе. Черты лица преподавателя почти стерлись в ее памяти. А мулатка… была та самая, которую она знала в детстве… с широким ртом и толстыми губами.