Воодушевленный открытием, Алонсо Нунье де Аро обязал всех медиков вице-королевства применять этот метод в своей работе. По его мнению, весь мир должен был воспользоваться столь славными плодами медицинского прогресса.

– Я хочу, чтобы вы представили свое открытие в Испании, – заявил он Бальмису.

Врач чувствовал себя польщенным. Возвращение в Мадрид с панацеей от венерических болезней, да еще и с поручительством вице-короля и епископа Новой Испании, вселяло надежды.

– Я мог бы продолжать опыты и наблюдения при дворе в Мадриде.

– Да, Бальмис, только в вашей власти добиться того, чтобы магей пополнил собой ряд растений, изменивших европейскую фармакопею два века назад.

– Вы имеете в виду сарсапарель?

Да, а также гваяковое дерево и ялапу[28].

– Ваше Высокопреосвященство, благодарю вас за оказанное доверие.

– Это я должен благодарить. Меня всегда поражали точность ваших наблюдений и преданность профессии.

Бальмис написал отцу, чтобы поделиться радостью скорого возвращения домой, но ответа не получил. Собственно, как и на все свои последние письма. Одно лишь предположение, что отец заболел или – даже думать об этом не хотелось – умер, заставляло Бальмиса спешить с отъездом.

Когда доктор пришел проститься со своим покровителем, его охватила грусть. Суждено ли им увидеться снова?

– На свете не так много служителей Господа, столь открытых для новых веяний.

Бальмис произнес эти слова, преклонив колени и целуя массивное золотое кольцо на руке прелата.

– Церковь не может стоять в стороне от людских нужд, – ответил на это Нуньес де Аро.

К тому времени Бальмис уже одиннадцать лет жил вдали от Испании. Он полюбил контрасты и пейзажи Мексики, ее кухню и обычаи, терпимость и исполненную достоинства вежливость ее жителей. Он чувствовал, что здесь его уважают и любят. Но стремление к славе перевешивало все прочие резоны. Возвращение на родину с открытием подобного масштаба вознесло бы его на вершину медицинского олимпа. Появился и еще один повод для поездки в Испанию: его жена Хосефа обратилась за вспомоществованием к королю, поскольку сама осталась без средств. Король тщательно изучил все материалы касательно добропорядочного образа жизни просительницы и отдал официальное распоряжение, отправленное вице-королю Новой Испании. Бальмису, согласно этому указу, предписывалось содержать супругу в соответствии с собственными возможностями. Для него этот указ стал подтверждением того, что его отец, до того опекавший Хосефу и помогавший ей, покинул этот мир. Бальмис тут же откликнулся и начал каждый месяц посылать супруге определенную сумму.

Доктор покинул Новую Испанию, везя с собой сто арроб[29] магея и тридцать арроб бегонии, собственноручно собранных в окрестностях Пацкуаро, где росли лучшие экземпляры растений. Прибыв в Кадис, он отправил свой драгоценный багаж в Мадрид, а сам поехал в Аликанте.

– Мама?

Ответом ему было лишь эхо. Безмолвный полумрак окутывал дом, некогда полный веселых голосов.

– Франсиско!..

Мать говорила еле слышным голосом. Со слезами Бальмис обнял ее.

– А отец?

Хотя он уже предчувствовал ответ, сердце его болезненно сжалось.

– На небесах, сынок, на небесах.

Перед глазами Бальмиса промелькнуло все его детство, сонм проникнутых нежностью счастливых моментов, проведенных в этом доме, где вечно толпились дети, родня, пациенты и друзья, в памяти всплыли минуты столь драгоценного времени общения с отцом… Как далеко в прошлое канули дни, когда он не ведал одиночества! Сейчас сестры вышли замуж, а Хосефа с сыном переехали и устроились самостоятельно. Мать осталась наедине со своими воспоминаниями.