вашего императорского величества

добрый брат Фридрих.

№ 4

Императрица Екатерина II – королю Фридриху II

С.‑Петербург, 24 июля 1762 года

Государь, брат мой,

письмо вашего величества, написанное после объявления, сделанного вам от меня генералом, графом Чернышевым, было передано мне вчера господином Гольцом[26]. Благодарю ваше величество за свидетельствуемые благоприятные для меня пожелания[27]. Мое намерение – сохранить мир и жить в дружбе и добром согласии с вашим величеством, будучи уверена в тех же чувствах с вашей стороны.

Вам, вероятно, уже известны приказания, посланные мною устранить недоумения в Пруссии, возникшие от чрезмерной ревности. Прошу ваше величество быть уверенным в чувствах почтения и уважения, с коими пребываю, государь, брат мой,

вашего величества

добрая сестра Екатерина.

№ 5

Императрица Екатерина II – королю Фридриху II

В Москве, 17 ноября, ст. ст., 1762 года

Государь, брат мой,

письмо, написанное вашим величеством князю Репнину, моему посланнику при вашем дворе, доказывает мое участие, принимаемое вашим величеством во всем, что меня касается, и обязывает меня взяться за перо, чтобы, во‑первых, благодарить вас за дружеское сообщение, какое вам было угодно сделать мне, во‑вторых, с полною откровенностью и непосредственно говорить с вашим величеством.

Я чистосердечно сознаю, что принятая мною система не может одинаково нравится всем моим друзьям, и дело Курляндии может быть принято ближе к сердцу некоторыми из них, но я следовала в этом случае правосудию, интересу своей империи и своей любви к истине[28]. Вследствие этих трех правил, одним из первых моих дел с восшествия на престол было конфирмовать мир и упрочить единомыслие, установившееся между нашими государствами. Это действие говорило само за себя и доказывало вашему величеству мое желание снискать вашу дружбу.

Ваше величество ответили на него, и граф Чернышев полагает, что заметил желание мира в вашем величестве и что мои добрые услуги были бы приятны вам. С того времени я не пренебрегла ничем с той и другой стороны, чтобы доказать их.

Между тем я с огорчением вижу, что эта счастливая минута, вместо того чтобы приблизиться, отдаляется все более и более. Мне говорят со всех сторон, что ваше величество противится тому, и правда все, что я могла предложить вам, не достигло цели, которою я себя льстила из любви к человечеству и чтобы не быть поставленной в необходимости отступить от своей системы.

Признаюсь, разногласие наших намерений радует тех, кто ничего не ищет, как только видит несогласие между нами; я была бы очень довольна устранить то, что могло бы повредить доброму согласию между нами, но не вижу к тому средств, пока ваше величество не выйдет из настоящей войны; скажу вам просто: не найдется ли способов к заключению мира? Мои намерения ясны, я говорю с государем просвещенным, которого уважаю, и не могу поверить, всему тому, что говорят мне о вашей склонности желать только сечи, разорения своей собственной страны и несчастья стольких миллионов людей.

Я говорю с вами не для того, чтобы блеснуть пред вами общими местами, или думая убедить вас своим красноречием, меня побуждает к тому высокое мнение о вас и желание поддержать вашу дружбу. Я думаю, что приготовила вас к тому своими поступками.

Я могла бы действовать иначе, я имела к тому средства в руках и имею их еще доселе; ваше величество слишком проницательны, чтобы не видеть того, что побуждает меня говорить с вами таким образом – это желание, чтобы не было между нами разлада.

Я пожертвовала действительными выгодами войны из любви к миру. Нужно надеяться, что другие тем легче будут сообразоваться с этим примером, что до сих пор могут стремиться к воображаемым еще выгодам; итак, остается только устранить затруднения относительно двора саксонского, надеюсь, что еще можно будет успеть в том, отчасти положениями, которая может быть примирит одних и не повредят другим, даже могут принести пользу Германии вообще, создав какое-нибудь новое учреждение для одного из государей.