Тот же Эдриан за собственную ошибку был готов расплатиться моей, возможно, жизнью – что с того, что он меня напугал, «катастрофу», как он выразился, устроил не он! Какая разница, что до сегодняшнего дня я не имела ни малейшего представления о других мирах, ведь незнание законов не освобождает от ответственности.

Эти мысли безостановочно крутились в мозгу, но, кажется, Александр Мстиславович моей нервозности не заметил.

– На две двери приходится по одному симулу, или, по-вашему, по одной команде. За каждый симул несёт ответственность определённый Знающий. Я, разумеется, поместил вас в мой симул. – Александр Мстиславович приподнял шляпу и галантно склонил голову. – Ваша комната крайняя справа.

Мы вошли внутрь и оказались в небольшой спальне с достаточно простым дизайном. В распоряжении каждого её обитателя находилась собственная кровать, прикроватная тумбочка и пара свободных полок в платяном шкафу. Кресло и письменный стол были общими, но, судя по тому, что одного было не разглядеть под горой одежды, а другого – под нагромождением каких-то баночек с разноцветными жидкостями, коробочек с порошками, странными приборами и кипами толстых тетрадей, их уже давно поделили.

И всё же у этой комнаты, несмотря на скромную обстановку, была своя индивидуальность. Голубые летящие занавески с орнаментом в виде кружащихся в воздухе незнакомых фиолетовых птиц закрывали большое, на полстены, окно, приглушая яркий солнечный свет. В прикрученных к стенам горшках росли комнатные цветы, похожие на стайку мерцающих светлячков, запутавшихся в длинных тёмно-зелёных листьях. На каждую кровать было накинуто светло-зелёное покрывало с кружевными оборками, и над одной из них красовался – внезапно! – плакат с популярной земной азиатской музыкальной группой.

Я села на незанятую кровать у окна, и, обхватив рюкзак руками, тихо спросила:

– Скажите, что я сделала?

– Что? – переспросил Александр Мстиславович, садясь на свободный стул.

– Что случилось в лесу? В чём моя вина?

В ожидании ответа я смотрела на свои пальцы, которые водили молнию на рюкзаке туда-сюда. Слово «вина» предсказуемо отдалось в груди застарелой болью.

Опять я что-то натворила…

Александр Мстиславович какое-то время молча смотрел в сторону, обдумывая свой ответ.

– Это…тяжело объяснить. Представьте, что вы открыли летом…скажем, банку варенья, которую ваша бабушка заготовила на зиму. Вы об этом не знали, но теперь варенье не может долго храниться. Какова будет реакция вашей бабушки?

– Извините, от недосыпа голова плохо соображает. – Я поморщилась и добавила: – Я просто не думаю, что моя бабушка меня бы за это ругать стала.

– Возможно, пример не самый удачный. – Александр Мстиславович повернулся ко мне и положил подбородок на сложенные домиком ладони. – Так или иначе, наш мир – это та самая банка варенья. Только открывать именно эту «банку» нельзя было ни в коем случае, потому что для неё это чревато гибелью, причём скорой. А «бабушка» – это Особый Совет Междумирья, который…кхм, проступки столь серьёзные карает…соответствующее.

Из его слов было непонятно, какое отношение я имела к произошедшему. У меня не было ни второй ипостаси, ни других способностей, и оказалась я здесь случайно, но Александр Мстиславович говорил так, будто мне каким-то чудесным образом удалось повлиять на состояние этого мира.

Не может же быть…ведь не может же быть…

– Вы говорите, что банка, ой, то есть мир закрылся…открылся…в общем, с ним что-то случилось, – осторожно произнесла я. – Но я-то тут причём? Вы же сами видите, я обычный человек…

Сейчас Вы должны сказать, что мне просто не повезло оказаться рядом с Эдрианом…и та оболочка мне померещилась…