– Хорошо, Лариса Ивановна, держите меня в курсе дела. И да, кстати, Вы в этот раз почему-то не принесли мне информацию по последним поступлениям шефской помощи. Я видела сегодня, как на заднем дворе разгружали фуру с очередной гуманитаркой.
Глава 19
Егорка пришёл в себя почти сразу же после того, как его перенесли в изолятор. В голове у него шумело. Перед глазами всё кружилось и расплывалось. И главное – невыносимо болела нога.
– Мама, мамочка … – застонал, заметался он и потянулся рукой к затылку, чувствуя и там сильную боль.
– Егорушка, я тебе сейчас укол сделаю, и нога меньше будет болеть, – над мальчишкой склонилась врач Людмила Алексеевна со стеклянным шприцем в руке и попыталась повернуть его на бок.
–– Больно, ой, как больно! – громко взвизгнул Егорка и нечаянно оттолкнул руку врачихи. Шприц выскользнув, упал на пол и, разбившись, разлетелся на мелкие осколки.
–– Что ты сделал, Егор?! – всплеснула руками женщина и, закусив губу, достала из холодного железного стерилизатора второй стеклянный шприц.
В этот момент в изолятор зашла заместительница директора. Она с озабоченным лицом склонилась над мальчишкой:
– Ну, как ты, Егорка? Очень больно?
– Очень-очень больно, – проскулил тот, беспокойно ёрзая руками по постели.
– Давай, быстрее делай ему анальгину и димедрола добавь побольше, – бросила Лариса Ивановна врачихе и погладила Егорку по голове: – Потерпи, заяц, сейчас после укола тебе лучше станет.
– А нога будет меньше болеть? – по лицу мальчишки градом текли слёзы.
– Обязательно перестанет болеть. Только сегодня потерпи, а завтра уже станет легче, – успокаивающе произнесла женщина и спросила: – А ты, Егор, помнишь, как упал из окна? Почему ты оказался на подоконнике?
– Эт-то всё она… Сказала, чтобы я горшок стал вылизывать… – поскуливая от боли, ответил Егорка.
У заместительницы директора потемнело лицо:
– Это Татьяна Васильевна тебе так сказала?
– И ещё она сказала, чтобы я прыгнул из окна и убился… что воздух будет чище… ай! – воскликнул Егорка, почувствовав как ему в правую ягодицу впилось что-то острое. – А-а, больно-больно!
– Этот анальгин такой колючий укол, – виновато улыбнулась Ларисе Ивановне врачиха. – Подержите его ещё пару минут, Лариса Ивановна, а я сейчас ему димедрольчик уколю. Может, поспит немного. И это… Я хотела сказать, Лариса Ивановна, что мне не нравится его нога. Как бы не перелом. Рентген нужно сделать.
– Рентген говоришь… – задумчиво произнесла озабоченная заместительница директора. – Твой однокурсник в травмпункте ещё работает? Ну, тот, что помог нам тогда с Максимом Воронцовым…
Врачиха положила шприц в белую пластиковую коробочку и, залив его дезинфицирующим раствором, повернулась к своей собеседнице:
– Да, он работает и к нему можно будет подъехать. Ну, разумеется на тех же условиях. Только где столько денег взять?
– Тогда звони ему и скажи, что через пару часов подъедешь с мальчишкой. С деньгами я сейчас решу вопрос.
Лариса Ивановна решительным шагом вышла из изолятора и направилась по коридору в сторону своего кабинета. Как она и ожидала, ночная нянька Татьяна Васильевна находилась рядом с ним. Она сидела на корточках, опершись спиной о холодную бетонную стену и обхватив лицо руками. Заслышав шаги, женщина встрепенулась, вскочила на ноги и жадно уставилась в хмурое лицо Ларисы Ивановны.
Та, молча, подошла к своему кабинету и, распахнув дверь, отрывисто бросила: – Заходи.
Ночная нянька с готовностью шагнула за ней и аккуратно прикрыла за собой дверь.
Лариса Ивановна прошла к своему столу и, опершись об него ладонями, исподлобья уставилась на женщину: – Ну, что, допрыгалась, Танька?! Новая директриса этого тебе точно не спустит. Так что можешь начинать сушить сухари…