И добавил:

– И всё это – правда. Даже если это сон.

Вкус клубничной жвачки. Шорох скотча. Запах пыли с мандариновыми нотками. Гул фантазии, готовой к взлёту.

Он проснулся от звука, похожего на тихий, шипящий вдох…

Как будто кто-то дышал рядом. Не громко. А мягко, осторожно – как дышит космос перед тем, как начнёт вращаться.

Полумрак. Лишь серебристый свет от бумажной луны, приклеенной к потолку.

Егор открыл глаза. Над ним – внутренность ракеты: потолок из гофрированного картона, светящийся от гирлянд, стены с вырезанными панелями управления, из которых торчали карандаши, фломастеры, лампочки от старой ёлки. Запах клея, скотча и… апельсинов. Кто-то чистил мандарин?

Он потянулся. Спальный мешок был сшит из одеяла с динозаврами и старых комиксов. Когда он вылез, комиксы зашуршали, как листвою. Это был звук утра.

Рядом, на полу, сидел Жмакс. Но не просто плюшевый. Нет. Он теперь был настоящий инженер: с очками-лупами, крохотной отвёрткой и даже поясом с инструментами, который светился при каждом движении.

– Командир, вы уже встали, – прошептал он. – Это хорошо. У нас тревога.

– Что? Какая тревога?

– Утечка воображения. Кто-то… крадёт наши запасы.

Егор встрепенулся. Запасы? Его любимые тянучки с начинкой, запечатанные конфеты, банки с вареньем, печенье в банке от игрушек, и самое главное – альбомы с рисунками планет.

– Покажи.

Жмакс подвёл его к отсеку с едой. Дверца была приоткрыта. На полу – обёртки. Рядом – огрызок карандаша. И, самое странное, – тонкие, едва заметные следы, как будто кто-то шёл босиком… но с шестью пальцами.

– Он был здесь, – сказал Жмакс. – И он ушёл не один. Он унёс идеи.

– Кто «он»?

– Есть легенда. О существе по имени Ворсель. Он питается только тем, что создано с любовью. Его цель – остановить полёт. Съесть нашу мечту.

– Ты хочешь сказать… это не просто сон?

– Сон? – переспросил Жмакс и моргнул зелёным огоньком. – Командир, в этом мире сон – это реальность, только изнутри наружу. Мы не спим. Мы творим.

На улице было фиолетовое утро. Не синее, как на Земле, и не розовое, как в мультиках, а именно фиолетовое, с отблесками персикового цвета. Ветер пах фантом и яблочной жвачкой. Золотые травинки качались, будто кого-то звали.

В лагере уже собрались все:

●

Аля Пружинка – в шлеме из банки с крышкой от кетчупа.

●

Вася Батарейкин – с фонарём, примотанным к рюкзаку.

●

Фенька Тихая – с блокнотом в руках, где были зарисованы пугающие глаза.

●

Гриня Скобель – с пылесосом, в котором он прятал «сверхсекретное топливо» (на самом деле – перетёртый мёд с содовой).

– Все в сборе! – крикнул Егор, забираясь на обломок мебели, который служил пусковой платформой. – У нас проблема. Появился Ворсель.

Все замолчали. Только ветер шептал, срываясь с бумажных деревьев.

– Он ест фантазию? – спросила Аля.

– Да, – ответил Егор. – Он забирает мечты, если мы в них не верим. Сегодня он взял немного. Но завтра… он может съесть весь полёт.

– Что делать? – Вася держал фонарь, как меч.

– Мы ускорим запуск. Начнём прямо сегодня.

– Но… ракета не готова! – испуганно сказала Фенька. – У нас нет второго сиденья! Нет фольги на левом крыле! И… и компот не остыл!

– Зато у нас есть главное, – сказал Егор, и глаза его загорелись. – Мы – настоящие. Мы верим. А это самое лучшее топливо. Ворсель этого не переварит.

Весь день был как один длинный вдох.

Они натягивали провода из гирлянд, соединяли проволоку, шептались у распределительных коробок. Пахло клеем и детским шампунем, горячим скотчем и вареньем из фантазий.

– Капитан! – закричал Вася. – Мы подключили музыкальный блок!