А теперь – зачем был этот экскурс в пьяное прошлое. По сути, весь четырёхсотдневный запой Бориса можно считать своеобразной работой по Второму шагу. Да-да, как бы абсурдно это ни звучало. Теперь нам будет легче подойти к нему. Эта глава книги «Жизни» – полноценная, отработанная на все сто процентов, писалась не один год. Черновиков оставила после себя – уйму.

Действие второе (Второй шаг)

Если вы обратили внимание, то рассуждения нашего героя, предшествующие его многомесячному запою, были ориентированы на самого себя – я могу, я сделаю, я буду контролировать. А Второй шаг программы звучит так: «Пришли к убеждению, что только сила, более могущественная, чем наша собственная, может вернуть нам здравомыслие».

«Это что, у меня нет здравомыслия? – с возмущением думал наш гениальный алкоголик. – У кого оно тогда есть? Покажите мне пальцем! У меня здравомыслия больше, чем у Эйнштейна! Мой «здравый» смысл мне говорит, что если я бессилен перед алкоголем и не управляю своей жизнью (Первый шаг), то значит, по моей логике алкоголика, Второй шаг должен говорить о том, как это бессилие преодолеть. А иначе на кой мне та программа?!»

Все четыреста дней запоя Борис упорно трудился по Второму шагу: он никак не желал признавать отсутствие у себя здравомыслия. Сегодня, когда шаг, на котором он столько ломался и пробуксовывал, выполнен, когда есть семнадцать трезвых лет, рассуждения Бориса могут демонстрировать этот возврат здравомыслия:

– Итак, я сказал, что Первый шаг – это аксиома. Он – констатирующий. Тут не требуется никакой работы, просто надо согласиться с тем, что белое – это белое, а чёрное – это чёрное. Собственно, человек, пришедший на собрание АА, самим фактом своего прихода говорит о том, что алкоголь его уже достал. Сам факт прихода на собрание уже является проявлением Первого шага. Если же человек не признаёт наличия проблемы с алкоголем в своей жизни, – значит, пожалуйста, иди и пей дальше. Всё.

Второй шаг – уже теорема. Исходными данными является то, что здравомыслия у меня нет и мне не под силу им овладеть. Доказать требуется: а) что такая сила есть вне меня, и б) она может мне помочь. На выручку приходит Исаак Ньютон со своим Третьим законом: если есть какая-то сила с плюсом, значит, должна быть такая же с минусом, и наоборот. Далее также, по закону Ломоносова: если что-то где-то убудет, то где-то, в другом месте, прибудет ровно столько же. Именно так. В моём случае: если есть некая сила (здесь – бессилие и бесконтрольность, с одной стороны, и чудовищная сила алкоголя, с другой), значит, есть сила, способная ей противостоять. Эта сила есть, и она вне меня. Но, по крайней мере, Второй шаг у меня не требует, чтобы я её искал. Он требует меня убедить себя, доказать себе эту теорему, что у меня такой силы, которая способна противостоять моему бессилию и бесконтрольности, – нет. Здравый смысл отсутствует.

И вот что я делаю, чтобы эту теорему доказать. Мне нужно доказать отсутствие здравого смысла в моей жизни.

Что такое здравый смысл? Прежде всего, это логика – то есть грамотное выстраивание причинно-следственных связей. Кстати, когда меня сейчас спрашивают, почему я не пью, я отвечаю чисто по-еврейски: зачем? Но до этого надо было дорасти. До этого момента, когда я готов ответить вопросом на вопрос: а зачем? – надо дожить.

Итак, причинно-следственные связи. Мы о них упоминали, но «повторенье – мать ученья». Я говорил: я пью, потому что у меня жена – стерва, потому что начальник мой – дурак, а я умный, потому что кругом большевики-сволочи. Но! Если я говорю жене, что я напился на поминках: друг умер, то нигде не написано, что, если умер друг, я должен попасть в вытрезвитель. Нет причинно-следственных связей между этими событиями. Нет. И никогда не было. И быть не может. Но не для меня алкоголика. На работе дали премию, ребята говорят: пойдём отметим, по шашлычку съедим… Но это же не значит, что если дали премию, то я должен проснуться в вытрезвителе без забранных из ателье брюк. Нет здесь здравого смысла. Нет причинно-следственных связей. И даже если допустить, что жена на самом деле стерва, из этого никак не следует, что я должен стоять синий и побитый возле гастронома. Даже если допустить, что кругом в самом деле одни большевики, из этого тоже не следует, что я должен лежать на помойке с котами. Нет никакой причинно-следственной связи. Она существует только в моих больных мозгах – телега впереди лошади. И как только они переставляются: я пью, и поэтому у меня стерва жена, поэтому кругом одни враги, поэтому плохая погода; – всё становится на свои места.