— Заучка, — впервые слышу в голосе Артура такие нотки.

Будто... Будто он огромный опасный кот, который вдруг решил заурчать.

Руки Артура всё ещё удерживают моё лицо. Большие пальцы медленно скользят по щекам, а потом ложатся на губы. С обеих сторон. Полностью накрывая.

— Ой, — срывается с губ.

И парень тут же пользуется этим. Сминает приоткрывшиеся губы. Я замираю, жду, что палец проскользнет дальше, но этого не происходит. Артур просто водит большим пальцем левой руки по губам. Поочерёдно. То по верхней, то по нижней. Я забываю, как правильно дышать. Покорно приоткрываю рот. Шершавая подушечка пальца Артура щекочет нежную кожу губ. Она словно оставляет на коже мурашки, которые напитаны огнём и разносят его по всему телу. По каждой клеточке. Даже той, о которой я не подозревала.

— Заучка моя, — хрипло выдавливает Артур.

Я не вижу в темноте, но чувствую, что парень склонился надо мной. Его частое дыхание опаляет лицо. Губы. И в темноте мне кажется, что Артур Бунтарёв меня целует. Что это не шершавые пальцы скользят по абрису, а жадные губы. Приоткрытым ртом я ловлю его дыхание. С привкусом чего-то имбирного. Терпкого. И вкусного.

Я хнычу от остроты чувств. От того, что в темноте не могу ничего увидеть, все чувства обостряются в сотни раз. Кожа становится тоньше. Чувствительнее.

Я поднимаю руки. Слепо касаюсь пальцами волевого лица. Подбородка парня. Кожа жёсткая, немного колючая из-за щетины. И горячая. Будто у него высокая температура. Я приподнимаюсь на носочки. И совершенно случайно кончиком холодного носика соприкасаюсь с его губами.

В темноте раздаются два слаженных поражённых вдоха. Мой приглушённый и тихий. И его. Тяжёлый и сиплый. Я торопливо опускаюсь на пятки. Но ладони Артура смыкаются на талии. Сжимают. Тянут к себе, вынуждая вновь приподняться.

— Боже мой, — мои губы пересыхают, а колени мигом подкашиваются.

Потому что губы Артура прижимаются к кончику моего носа. Сухие. Жёсткие. В моей груди всё сжимается, а потом ухает куда-то в желудок.

Артур Бунтарёв только что поцеловал меня в нос?

— Боже, — повторяю тихо, пальцами сжимая плечи Артура.

Ноги дрожат. Мне необходимо держаться за Артура, чтобы не рухнуть на пол кладовки. Не лечь рядом с одной их грязных тряпок.

— Ты по-прежнему можешь так меня называть, Заучка, — со смешком, который шевелит волосы на лбу, говорит Артур.

— А ты по-прежнему можешь называть меня свой игрушкой, — с болью и дрожью в голосе отвечаю я.

Не знаю, откуда во мне взялась эта злость. Откуда взялась эта обида и желание причинить Артуру боль. Никогда не замечала за собой таких эмоций. Даже когда мне причиняли вред. Даже когда меня затащили в спортзал, обрезали волосы и побили.

Но я вечно забываю, что Артур Бунтарёв не все. С ним всегда всё против правил.

— Как точно ты подметила, Заучка, — его голос становится ледяным.

Только руки на талии сжимаются сильнее. Не причиняя дискомфорта. Будто парень в темноте цепляется за меня, как за спасательный круг. Будто… Будто он боится, что я растворюсь. Исчезну из его рук прямо сейчас. Поэтому он так отчаянно сжимает меня.

— Ты моя игрушка.

— Разве я не надоела тебе? Разве ты не вышвырнул меня из своей жизни? — голос с каждым словом дрожит всё сильнее.

Артур не отвечает. Молчит. Изводит своим молчанием. А я чувствую, что по щекам вновь текут слёзы. Они крупными каплями срываются с ресниц и летят на пол.

— Каким бы человеком я ни была, каким бы ни был мой достаток и каким бы ни было моё тело, я не заслужила, Артур. Не заслужила того, что вы сделали. Я никогда… За что ты так…

— Заучка… — слышу хриплый шёпот, который тонет в моих коротких волосах.