– Ух, – крякнул он, хватив полные легкие холодного воздуха. Ветер обдувал лицо, бросаясь мелкой снежной крупой и вонзаясь в кожу тысячами мельчайших иголок. Тяжело было дышать. Идти по рыхлому снегу становилось необычайно трудно. Но и к ветру, и к снегу Михаил скоро приспособился. Подняв большой воротник тулупа, он встал к тракту вполоборота.

Вдали зазвенел колокольчик.

«Это не к нам», – с грустью подумал Михаил Павлович, но продолжал вглядываться в полумрак, а когда показалась тройка, обрадовался ей и проводил взглядом до следующего поворота.

«К кому-то гости приехали. У кого-то приятная встреча, – подумал он, когда звон колокольчика стих. – У нас же полон дом загадок. Константин отказывается от престола ради Николая, а Николай велит всем присягать Константину. Как бы беды от вежливости такой не накликать».

Неподалеку послышался конский топот. Великий князь насторожился, пытаясь разглядеть в сумерках приближающиеся фигуры всадников. Увидел двоих военных. Но они проскакали мимо его в направлении Варшавы. Михаил Павлович нервно покрутил головой и направился к домику, где оставил генерала Толя.

Едва ступил несколько шагов, как за спиной услышал голос офицера караула:

– Ваше высочество! Тут к вам посыльный из Петербурга.

«Слава тебе, Господи!», – вздохнул он, едва сдерживая себя, чтобы не выхватить из рук фельдъегеря письмо.

Письмо было от Николая Павловича.

«Спасибо, любезный Михайло, за письмо твое и за все, что ты делаешь для меня, а потому и для брата делаешь, наше положение тяжелое, но начав надо докончить, – начал читать он письмо, после того как торопливо разделся, глянул в зеркало и сел за стол. – Я прошу тебя, настоятельно останься, где есть, ибо должно ожидать с минуты на минуту ответа от брата, или его приезда, стало, или ты мне здесь в первом случае необходим будешь, или всегда успеешь выехать дальше навстречу брата.

Ты весьма благоразумно сделал, что остановил Сабурова и прислал мне его пакет. Равно и благодарю за сведения о том, что с ним происходило.

Надо ждать ежеминутно развязки, между тем сиди у моря и жди погоды. Ваша колония может между тем и еще прибавиться, et c et… Вчера вечер писал я тебе по эстафете. Ежели узнаешь достоверно, что брат едет, ты поедешь, стало, к нему навстречу; и мне сейчас дай знать.

Твой курьер прибыл ко мне в семь часов утра, так как Матушка еще почивала и незачем поднимать тревоги, так я ей и жене твоей отдам письма, когда встанут, и я их увижу.

Ты мне искренний друг и мне поныне показываешь твоим терпением. Верь моей искренней дружбе и благодарности. Николай.

Дай Бог, чтоб болезнь Куруты не была опасной, не доставало б того только…. Твоим в колонии мой поклон.

С.Петербург. 11 декабря 1825 года».21

– Привет тебе от Николая Павловича, – оторвавшись от письма, сказал великий князь генералу Толю.

– Спасибо, – ответил Толь, внимательно следивший за выражением лица великого князя, и тут же поинтересовался: – Когда письмо было писано?

– Вчера без четверти 8 часов утра, – сказал Михаил Павлович. – Это выходит у нас почти полтора суток.

– Долго добиралось, – вздохнул Толь. – А может, Николай Павлович за делами своими поздно письмо отправил.

– Ваше высочество! – подал голос фельдъегерь. – Прошу прощения за вмешательство в ваш разговор. Причина задержки письма в переходе через реку в Риге. Лед едва окреп, а тут оттепель. Там такая давка. Восемь часов стояли.

– Погода нынче и на самом деле взбесилась, – сокрушенно покачал головой Толь.

– Погода, она всегда волнуется к переменам. Не к добру это, – нахмурился великий князь.