– Господи, да тут просто задохнешься! – произнесла Клоринда, выводя мать из трибуны и смущая приставов, дремавших на площадке, странной манерой, с какой окутывалась шалью вокруг бедер.

Внизу, в сенях, эти дамы столкнулись с полковником Жобелэном и г-жой Коррёр.

– Мы его ждем, – сказал полковник, – быть может, он выйдет отсюда… Во всяком случае, я дал знать Кану и Бежуэну, чтобы они пришли меня известить.

Г-жа Коррёр подошла к графине Бальби и, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, произнесла огорченным голосом:

– Ах, это было бы большим несчастием!

Полковник поднял глаза к небу.

– Такие люди, как Ругон, необходимы для страны, – сказал он после минутного молчания. – Император сделал бы ошибку, если б…

Молчание возобновилось. Клоринда хотела просунуть голову в залу «Pas perdus», но пристав быстро захлопнул дверь. Тогда она вернулась к матери, молчавшей под черной своей вуалеткой, и пробормотала:

– Как несносно ждать!

Пришли солдаты. Полковник объявил, что заседание окончено. В самом деле, Шарбоннели показались наверху лестницы. Они осторожно спускались, друг за другом, держась за перила. Увидев полковника, Шарбоннель закричал ему:

– Он немного сказал, но славно утер им нос.

– Не было подходящего случая, – отвечал полковник на ухо толстяку, когда тот очутился подле него, – а то бы вы с удовольствием его послушали, ему стоит только разгорячиться.

Между тем солдаты выстроились в две шеренги, между залой заседаний и галереей президентства, выходившей в сени, и взяли на караул, когда показался кортеж и забили барабаны. Во главе шли два пристава, одетые в черное, со шляпой под мышкой, с цепью на шее и шпагой на боку. Затем шел президент в сопровождении двух офицеров. За ним следовали секретари бюро и главный секретарь президента. Проходя мимо Клоринды, президент, как светский человек, улыбнулся ей, несмотря на торжественность шествия.

– Ах, вы здесь! – проговорил Кан, прибежавший впопыхах.

Вход в залу «Pas perdus» был в то время воспрещен для публики, но Кан ввел их всех туда, в амбразуру одного из балконов, выходивших в сад. Депутат казался вне себя от ярости.

– Я опять прозевал его! – начал он. – Он ушел через улицу Бургонь, между тем как я стерег его в зале генерала Фуа… Но это ничего не значит, мы все-таки узнаем, в чем дело. Я послал Бежуэна вдогонку за Делестаном.

Прошло добрых десять минут в ожидании. Депутаты выходили, с небрежным видом, через две портьеры из зеленого сукна, маскировавшие двери. Иные останавливались, чтобы закурить сигару. Другие сходились маленькими группами, пожимали друг другу руки и смеялись. Г-жа Коррёр пошла смотреть на группу Лаокоона. И в то время как Шарбоннели откидывали назад голову, чтобы получше разглядеть чайку, которую буржуазная фантазия живописца поместила на раме одной фрески, точно будто она вылетела из картины, красавица Клоринда, стоя перед громадной бронзовой Минервой, с любопытством разглядывала руки и грудь богини-великанши. В амбразуре балкона, полковник Жобелэн и Кан оживленно беседовали вполголоса.

– Ах, вот и Бежуэн! – закричал последний.

Все подбежали с любопытством, написанным на лицах. Бежуэн перевел дух.

– Ну? – спросили у него.

– Ну! отставка принята, Ругон уходит.

Это был точно удар обухом по голове. Наступило глубокое молчание. Клоринда, нервно вертевшая уголок своей шали, чтобы занять руки, увидела тогда в глубине сада хорошенькую г-жу Бушар, тихонько шедшую под руку с д’Эскорайлем, слегка склонившись к его плечу. Они ушли раньше других и, воспользовавшись отпертой дверью, гуляли влюбленной парочкой в аллеях, предназначенных для серьезных размышлений. Клоринда подозвала их рукой.