Он же мне не только брат, он — как сын! Пусть кормила и заботилась о нас бабушка, но именно я пытался вырастить из этого оболтуса мужика!

Нужно забыть. Забыть ее. Просто выбросить из головы. Раз она не хочет меня — я не желторотый пацан, чтобы за ней бегать. Тем более раз она нужна моему брату — пусть забирает! Теперь будет ему башню сносить…

Кулак без контроля мозга с грохотом опускается прямо на клавиатуру ноута, кроша его в клочья. Млять…

Окончательно теряя контроль над собой, с силой швыряю получившуюся рухлядь об стену:

— Сука!

Скидываю со стола оставшееся барахло. Пихаю сам стол из тяжелого красного дерева, переворачивая его на ковёр.

Не могу! Сука! Чертова ведьма! Не могу ее так просто отдать!

Возьму разок. Всего раз, чтобы успокоиться. А потом пусть дальше играют в свою любовь!

Падаю обратно в кресло. Откидываю голову, чувствуя, как у меня буквально выкручивает позвоночник. Да какого буя со мной творится?!

Изувеченный подлокотник кресла остаётся в руке. Швыряю его в дверь в тот самый момент, когда она открывается.

— Простите, Ярослав Сергеевич! — скулит мой помощник, сложившись от пришедшегося в пах куска подлокотника. — Мы зайдём позже!

Вижу за его спиной доктора из моей любимой частной клиники и торможу ребят:

— Не спеши, Андрюш, — рокочу я. — Станислав Дмитриевич, проходите, пожалуйста. Извините за беспорядок.

— Приветствую, Ярослав Сергеевич, — док пожимает мне руку. — Андрей передал просьбу. Приехал сразу.

— И я не останусь в долгу за оперативность, — киваю на диван, предлагая присесть.

— Это скорее я перед вами в долгу, — лебезит доктор. — Вашими стараниями я в завотделением выбился. Поэтому все, чем могу, в любое время…

— Хорошо, что вы помните добро, Станислав Дмитриевич. Только я просил конкретного врача, который год назад производил осмотр одной девочки, а не целого заведующего, — усмехаюсь. — Но раз вы приехали сами, ещё и с какой-то папкой в руках, значит должно быть у вас есть ответы на мои вопросы.

Кошусь на Андрея, что, прикрыв дверь, замер у стены. Потом мы ещё обсудим точность исполнения моих указаний!

— Все верно, — перехватывает мое внимание док. — Вы говорите об Олесе Кравцовой, если я правильно понял? Та, что была с вами в ночь пожара.

— Правильно, — напрягаюсь, стоит услышать ее имя.

— В ту ночь ее осматривал я.

Он замолкает, потому что под моими пальцами вновь начинает рваться кожа. А ведь я любил этот диван…

— В смысле… ТЫ? — рокочу едва ли не по слогам, вмиг позабыв обо всяких там формальностях.

Док заметно отодвигается в самый дальний от меня угол дивана:

— Я все объясню…

Перевожу взгляд на Андрея:

— А ты выбрал изощренный метод самоубиться, — рычу. — Я тебе что тогда по телефону сказал?

Мнётся, вспоминая:

— Я точно не помню, — мямлит помощник: — но вы ведь точно сказали прислать на адрес врача.

Мля…

Прикрываю ладонью глаза, тру виски, пытаясь удержать себя в руках:

— Я сказал, — начинаю я тихо, — первое: вызвать ей толкового доктора—женщину! Разве нет?!

— Я все передал! — тут же вставляет Андрей.

— Дело в том, что в ту ночь у нас было мероприятие, — принимается оправдываться док, — и все мои врачи-девочки были мягко говоря не в форме. Не мог же я отправить выполнять ваш заказ пьяную докторшу? К тому же Андрей сказал, что случай может быть тяжелый, возможно придётся зашивать, а такое дело для вас я могу доверить разве что самому себе…

Ладно. Спокойно, Яр. Это же всего лишь доктор.

В конце концов, что она, ни разу у гинеколога мужика не бывала?

Может и не бывала. Черт! Косяк. Тогда оно и понятно, чего она так бесится.

— Тяжелый случай, Андрей? — презрительно кошусь на помощника. — Разве я так сказал?