- Таисия Викторовна? – удивился Бессараб, резко сворачивая на мост и задумчиво глядя на показавшееся по правому борту огромное современное здание аэропорта. – Она замечательная женщина. Я ее от всей души уважаю. Правильный, очень хороший человек. Теперь таких не делают. И у нее, как и у Витьки, на все собственное мнение. А ты, видать, сильно облажался, Крепс…

- Да ничего я не сделал, - раздраженно бросил тот, наблюдая, как машина плавно тормозит около входа.

- Бывай, - протянул руку Бессараб. Задержал на мгновение. – Я тебе счет за привокзальное шоу на Ватсап пришлю. А ты мне деньги на карту кинешь. Идет?

- Конечно, - кивнул Крепс, выходя. И поймал себя на мысли, что единственный, кто остался в выгоде, это цыганский хор. Ну, еще и медведь.

Сразу вспомнились Димулькины причитания, а перед глазами встала маленькая любопытная физиономия.

Крепс почувствовал, как больно кольнуло сердце, рикошетом зацепив душу.

«Стерва, - сжав зубы, подумал он о Юле. – Сама удрала и ребенка увезла. Остается гадать, куда делась?»

- Она могла и в Приморск податься, - сварливо заметил внутренний голос. – Почему именно Москва, Дима?

Еще можно было перед вылетом позвонить Кирсанову, попросить навести справки. Но, честно говоря, впервые в жизни Дима Блинников сердился на своего командира.

«Втянул меня в дурацкий водевиль! Тоже мне, сваха, – подумал он недовольно.  – Пакет нужно передать Пашке… Только за ним никто так и не приехал».

И сколько ни бился Крепс, никак не мог уяснить, какую цель преследовала Юля.

«Наверняка попросила генеральшу помочь встретиться. Вот только зачем? Думала, что я ни о чем не догадаюсь? Обычно такие планчики сыплются на мелочах. Кто же знал, что там, в Бордо, ошивается Ган. Краб ему в печень! – довольно усмехнулся Крепс, прислушиваясь. Объявили посадку.

А проходя контроль, отчетливо вспомнил, как тянул на себе раненого Севу Гаранина. Не оставил подыхать между сопок. Да еще и первую помощь оказал и тем самым спас ему жизнь. Вот тут Юлька и прогорела со своими погонями и наемниками.

«А я, дурак, поверил, - скривился Блинников, входя в салон самолета. Аккуратно разместил чувал с раками на багажной полке и, усевшись в кресло, позвонил своему водителю.

Всю дорогу он пытался отогнать от себя странные сомнения. Чуйка вопила, надрываясь, «все не так, как тебе кажется!», но мозги упрямо гнули свое.

«Да клубись оно все конем, - раздраженно отмахнулся от навязчивых мыслей Блинников и решил отбросить на время раздумья. – В одном Бессараб прав, нужно навести справки. Собрать побольше информации о Юле и ее муженьке. Попытаться сложить дважды два и получить хотя бы пять или три, - подумал он устало. И как только самолет приземлился во Внуково, решил не тратить время и ехать сразу в Секиру.

Домой он вернулся поздно вечером и, войдя в темную квартиру, понял, что Алена еще не вернулась. Сняв ботинки, лениво прошелся по всем комнатам, заглянул в кухню. И внезапно осознал, что за время его отсутствия ничего не изменилось. Все так же стояли немытые тарелки в раковине, две чашки. Его огромная и Аленкина маленькая. В темноте спальни зияла белым пятном неубранная кровать.

- Ты где? – рыкнул он в трубку, как только Алена ответила. - Я вернулся, тебя нет дома.

- Я ушла от тебя, - тихо, но твердо проговорила она. – Я все знаю, Дима. Про ребенка твоего и женщину любимую…

- Что за бред? – пробурчал Блинников. – Откуда? Что ты плетешь, Алена?

- Макраме, - слабо вздохнула она. – Мне звонила твоя мама и все рассказала.

- Это бред, - эхом повторил Крепс. - Возвращайся, давай поговорим. Скажи, где тебя забрать, и я приеду.