– Дима.

Он белобрысый, с тощей шеей – не то, что Глеб. И глядит немного по-птичьи – наклонив голову на бок.

Я перевожу взгляд на девушек.

– А вы у нас кто?

– Анюта, Лена, – хором говорят они.

Я отдаю Диме лопату. Он стал закапывает костер – неумело, но старательно.

– Идемте в дом, – говорю я девушкам. – Напою вас чаем.

И киваю Диме.

– Ты тоже приходи, как закончишь.

С берега слышится скрежет – Глеб вытаскивает лодку на дощатый причал, скребя смоленым днищем по доскам.

Я с досадой думаю, что эту лодку придется смолить заново.

В доме я растапливаю печку. Разжигаю примус и ставлю на него чайник. А сам пока иду за рюкзаками туристов. Вытряхиваю из них скомканные палатки – ткань намокла и стала неподъемной.

Как они их только дотащили?

Вешать палатки не на что – никакая бельевая веревка не выдержит такую тяжесть. Поэтому я просто расстилаю их под навесом. Пусть сохнут так.

Глеб подходит и останавливается в нескольких шагах от меня.

– Вы почему копаетесь в наших вещах?

– Потому что мокрое надо сушить, – спокойно объясняю я.

Забираю из машины свой рюкзак и ружье и ухожу в дом, не пригласив парня.

Вера уже обнимается с Бойким. Она тискает его за толстую мохнатую шею, с восторгом приговаривая:

– Хороший пес! Ай, какой хороший!

Бойкий бешено вертит пушистым хвостом и облизывает лицо девушки. Даже подлаивает от избытка радости. Вера весело смеется, ее подруги тоже улыбаются.

Серко, лежа возле печки, снисходительно посматривает на эту кутерьму.

Заварив чай, я ставлю на стол разномастные кружки и достаю сахар в жестяной банке. Выкладываю из рюкзака бумажный сверток с еще теплыми блинами.

– Налетайте!

– А почему они зеленые? – изумленно спрашивает Вера.

– Потому что итальянские, – усмехаюсь я. – Из крапивы.

– Это ваша девушка пекла? Как ее зовут?

– Катя.

Вера с интересом пробует блин и удивленно говорит:

– Очень вкусно! Андрей, а вы можете попросить у Кати рецепт?

– Запоминайте, – улыбаюсь я. – Мука, вода, сода, одно яйцо и много-много крапивы. И еще перчатки.

– А перчатки зачем? – несмело спрашивает Анюта.

– Чтобы крапиву рвать.

Я слышу шаги на крыльце. Серко настороженно поднимает уши, а Бойкий бежит к двери проверить – кто там.

Тихо звякает лопата, которую прислонили к стене. На пороге появляется Дима.

– Я там закончил, – говорит он, отводя глаза. – Еще песком присыпал, я его с берега принес. Можно?

– Проходи, – приветливо киваю я. – Присаживайся, пей чай.

– А где Глеб? – спрашивает Диму Анюта.

Я успел заметить, как они переглянулись. Похоже, эти двое были парой.

– Он под навесом сидит, – говорит Дима. – Не хочет идти, гордый.

Я молча усмехаюсь. Это не гордость, Глеба мучает смущение. Но какое мне дело до него?

Вера с любопытством смотрит на меня.

– Это и есть ваша работа, Андрей? Здесь, в лесу?

– В основном, да, – киваю я.

– Вы устраиваете охоту?

– Не только. Ловлю браконьеров, подкармливаю зверей и птиц. Им зимой голодно приходится. Веду учет, выдаю путевки.

– И все время один?

– Как правило.

– А вам не бывает скучно?

– В лесу? – улыбаюсь я. – Нет.

Как может быть скучно в лесу? Он всегда живой, даже зимой, в февральские холода. В лесу каждый миг что-нибудь происходит. Часто тайное, невидимое и неслышимое – как мышь, бегущая под снегом или рыба, плывущая в темной торфяной воде.

Но от этого не менее интересное.

– А здесь, на озере, вы часто бываете? – продолжает спрашивать Вера.

– Каждую неделю. Иногда и чаще. У меня большой участок, я должен периодически обходить его полностью.

– Но вы живете в деревне? А этот дом?

Девушка обводит взглядом кухню.

– Этот дом принадлежит охотничьему обществу. И база тоже.