Возвратившись в гостиную, облил бензином диван и пол вокруг стула. На экране продолжали галдеть расфуфыренные участники ток-шоу. Пластическая хирургия, говорите? Мне бы ваши заботы, гламурные шалашовки. Мать вашу!.. Приоткрыв на кухне газ, вышел в коридор и, скомкав кусок оберточной бумаги, щелкнул зажигалкой.

Прощай, Витя! Может, так оно и лучше будет для тебя? Кто сгорит, тот не сгниет. И от меня следов не останется.

В здание вокзала даже не стал заходить – зачем лишний раз светиться перед ментами? Спустился к причалу. У трапа теплохода лениво курил вахтенный матрос в оранжевом жилете.

– Вечер добрый. Переночевать пустите?

– Билет есть?

– Вот.

Раскрыв паспорт, матрос подвис на странице с пропиской.

– Местный? А чего дома не спите?

Я с раздражением махнул рукой:

– С бабой поругался. Все нервы вымотала.

– Это бывает. За ночевку придется триста рублей заплатить.

– Нервы дороже.

Он хмыкнул.

– Что, так достала? У меня тоже подруга стервозная. В первый день, как из рейса вернусь – шелковая. Ну а потом начинается зудеж…

Я демонстративно скривил физиономию, выражая мужскую солидарность. Но диалог со скучающим матросом поддерживать не стал. Я бы сейчас на любую подругу согласился, хоть стерву в квадрате. Лишь бы пустила под теплый бочок в уютной спаленке. Только где ее найти, эту спаленку?

К моей тихой радости каюта оказалась одноместной. Шконка, столик, рундук, туалетная комната с раковиной и душем. Ух, ты! Даже маленький телек на стене. Все, как у белых людей. Может, пора накатить от души? Нет, пока рано. Вот завтра отчалим, тогда устрою сразу и поминки, и праздник.

Заварил чай, съел пару бутербродов и завалился спать. Но спалось плохо. Беспокоило все: и тишина в каюте, и плеск воды за бортом… Ночь протянулась в муторной полудреме. А под утро будто провалился в колодец… Проснулся от резкого покачивания – теплоход отходил от причала. Раздвинул шторки и застыл у иллюминатора. Да уж, Енисей-батюшка…

Вскоре в дверь постучали. Открыл с опаской, стараясь не выдать напряжения. В коридоре – невысокая смазливая блондинка лет двадцати пяти, в униформе.

– Добрый день! Как у вас дела?

– А чего случилось?

– Ничего страшного, знакомлюсь с пассажирами, – улыбнулась, приоткрыв пухлые губы. – Я ваша проводница. Зовут Наташей, имейте в виду.

Светло-русые кудряшки придавали ей легкомысленный вид. Даже на метровом расстоянии я уловил запах духов и чистого женского тела.

«Не фантазируй! Держи себя в руках. Для тебя сейчас и олениха в тундре сойдет за Мерлин Монро. И вообще – от этих баб один геморрой».

– Моя проводница? Очень приятно. – Я тоже попытался изобразить улыбку.

– Ваша, ваша.

«Заигрывает, что ли?»

– Советую приоткрыть иллюминатор – на улице чудесная погода. Обращайтесь, если чего.

Повернулась и пошла по коридору, покачивая бедрами. Сделав несколько шагов, обернулась, словно почувствовав мой голодный взгляд.

– А… – вырвалось у меня.

– Что?

– Я хотел спросить – куда обращаться-то?

– Вон там каюта, в конце, – махнула рукой.

В воздухе продолжало пахнуть духами… Наваждение и только. Пора распечатать бутылку.

Сначала выпил полстакана за упокой души раба Божьего Виктора. Потом добавил еще «сотку» за свою новую свободную жизнь. Затем долго смотрел в иллюминатор. Почувствовав, что засыпаю, лег на койку и включил телевизор. Нашел красноярский канал, под него и задремал.

Проснувшись после обеда, решил, что не помешает принять душ. Для пробы открыл над раковиной горячую воду. Тепловатая, но сойдет. Сервис, блин. Из каюты донеслось:

– …в доме проживал Виктор Прохорчук, известный в криминальных кругах под кличкой «Прохор». Тело, обнаруженное на месте пожара, сильно обгорело, в настоящее время проводится его идентификация. По предварительным данным погибший скончался в результате огнестрельного ранения…