– Если он слушает тебя, то прикажи ему стать мои рабом. И пусть он выполняет всё, что я захочу.

– Ну нет, так дело не пойдёт, – ответил раб.

Мелиссандра услышала в его голосе те же нотки, что и у Буцефала, приготовилась к худшему и дала знак слугам приготовиться.

– Это ещё почему? – уточнила она, подозрительно прищуриваясь.

– Да потому что мы с Бусей друзья. – И взгляд у этого раба был точь-в-точь такой же: снисходительно-вразумляющий. Только глаза не карие, а светлые – два пронзительно-серых опала. – Друзьям не приказывают. Их просят.

– Ещё бы я и не просила всяких… Этих… – И тут Мелиссандра поняла, что даже не знает, с кем имеет дело. – А вы кто вообще? И что вы делали в поселении берсеркеров? И почему на Буцефале костюм их вождя?

– Так артисты мы, – ответил раб и радостно заулыбался. – Буся силач и очень хороший жонглёр, а я фокусы показываю. – Он задёргался в цепях, будто бы пытаясь их скинуть. – Как бы… Это бы… – Он осмотрел королевских слуг и обратился к Мелиссандре: – Сними эти штуки, я тебе такие фокусы покажу – закачаешься!

– Спасибо, но нет, – отказалась Мелиссандра.

– А ты что это, красавица, фокусы не любишь? – фривольно подмигивая, спросил раб.

Цокнув язычком и от обращения, и от пошлого подмигивания, Мелиссандра подала знак слуге. Тот ткнул доходягу палкой и объяснил:

– К госпоже надлежит обращаться «её величество» или «королева».

– Ух! – воскликнул раб от удара, а затем ещё громче добавил: – А ты что, и правда королева?

– А что, по мне не видно? – спросила Мелиссандра, давая знак ткнуть раба снова.

– Ух! – раздалось снова, и вновь следом прозвучало нахальное: – Так на тебе не написано.

По углам зашептались слуги, а Мелиссандра лишь усмехнулась.

– Как будто ты умеешь читать, раб, – надменно сказала она.

– Умею. Я много чего умею. – Два серых опала блеснули, подмигивая. – Ты развяжи, а я покажу. Тебе и не снилось.

Мелиссандра приподняла бровь. Впервые в её темнице оказался настолько глупый и упрямый раб. Ещё и с такой странной внешностью. Она подала знак слугам, и раба ткнули ещё пару раз и посильнее.

– Да понял я, понял. Королева или её величество, – отозвался раб, пытаясь увернуться от очередного удара. – А имя у королевы есть?

И Мелиссандра впервые за утро искренне улыбнулась. Его упорство начинало ей нравиться.

– А ты знаешь, раб, что я могу приказать избивать тебя до тех пор, пока ты не сделаешь всё, что я захочу? – спросила она и мысленно прикинула выносливость раба. Палок на двадцать его должно будет хватить. Но не больше. – Пожалей своё хиленькое тельце: исполни приказ своей королевы…

– А я, вроде, ещё присягу тебе не давал, красавица?

Очередная наглость стала последней каплей.

– Тридцать палок! – приказала Мелиссандра и отошла на пару шагов назад, чтобы не запачкать сапожки.

* * *

Приготовления прошли быстро. Опытные в таких делах слуги открыли клетку, отстегнули от цепей доходягу и, подгоняя его палками, вывели наружу.

Раб ничуть не боялся грядущего наказания, с интересом разглядывая происходящее. Он послушно исполнял все приказы и не сопротивлялся даже тогда, когда его руки сковали вместе и толстой плотной верёвкой подтянули к потолку, заставляя приподняться на носочках.

В душе Мелиссандры зашевелились сомнения: а всё ли идёт так, как задумано? Слишком уж спокоен был раб.

Но вот самый крепкий из слуг выбрал одну из палок – потолще, – встал у раба за спиной и посмотрел на королеву, ожидая приказа.

– Действуй, – сказала Мелиссандра, кивая.

Началась порка, и снова всё пошло не по плану…

Гулко прозвучал под каменными сводами темницы первый удар, а за ним туда же вознёсся стон раба. Но какой-то не очень страдальческий… Скорее наоборот.