– Мне нравится балет, мам, просто я не выспалась. – ответила я, заметив, как ее глаза покинуло волнение, и волна облегчения и чистого счастья заполнила их. Я не любила эти занятия, совсем нет, но я любила ее и хотела сделать счастливой.

– Хорошо, милая. Значит встретимся позже. – счастливо сказала она, вставая в полный рост и целуя меня в лоб. – Беги, ты уже опоздала. – я развернулась, подхватив рюкзак и направилась в сторону входа в здание, потом вновь развернулась и окликнула мою маму, которая уже забиралась в машину.

– Я люблю тебя. – счастливо крикнула я ей, она улыбнулась мне, показывая свои белоснежные зубы, выпрямила спину, чтобы возвышаться над машиной.

– Я тоже люблю тебя. До луны и – ее голова откинулась назад, ударяясь о крышу машины, а потом тело рухнуло на землю. Охранники окружили машину, а двое направились ко мне, с нечитаемыми лицами. У каждого было оружие в руке. Мама лежала на земле, даже не пытаясь подняться на ноги. Неужели ей так больно? У нее закружилась голова или что-то в этом роде? Я не знала, именно поэтому я побежала к ней, огибая моих охранников, они не помешают мне добраться до нее. Я была так близка к машине, когда оступилась и упала на раскаленный асфальт, сильно счесывая коленку. Там лежа на земле, сквозь ноги мужчин я видела ее, мою маму. Ее глаза больше не были наполнены любовью, они были призрачны, ее губы больше не были окрашены в улыбку, а кожа не сияла, но не это меня напугало. Идеально ровное отверстие было в ее голове, от куда тонкой струйкой вытекала кровь. Крик, такой неудержимый, донесся до моих ушей. Кто-то так сильно кричал, что, наверное, должно было принести ему невероятную боль. Меня подхватили на руки, и понесли прочь от мамы, с каждым шагом унося все дальше и дальше от нее.

– Мама, мамочка, мама. – взывал незнакомый голос. – Пожалуйста, мамочка, посмотри на меня. Отпустите меня, нет, пожалуйста, отпустите. – не сдавался уже давно охрипший голос. – Мамочка, ну же, вставай, не дай им увезти меня от тебя, пожалуйста. Скажи, чтобы они меня отпустили, мама, пожалуйста, скажи, что все хорошо.

– Кира, успокойся. – закидывая меня на сидение машины, сдержанно прорычал мужской голос, прорываясь сквозь плотину. – Давай, девочка, увезем тебя от сюда.

– Нет, нет, пожалуйста. – бросаясь к двери, молил голос, мой голос. – Там моя мама, вы не понимаете, там моя мама. – не сдавалась я, наблюдая, как машина, в которую меня посадили уносит меня от мамы с каждой секундой все дальше. – Остановите, я прошу вас, остановите, мне нельзя уезжать. – но меня никто из них не послушал, водитель ехал так быстро, что ветер завывал в открытые окна, рядом со мной охранник, который посадил меня в эту машину что-то кричал в трубку, он так быстро говорил, его слова были пропитаны злобой на столько, что я не могла разобрать слов, казалось, что дикий зверь рычал в трубку. На сидении впереди, которое было рядом с водителем сидел мужчина, крепко сжимающий оружие в руке, он смотрел в боковое зеркало, следя за обстановкой. Я сползла с сидения на пол и обхватив руками колени начала тихо плакать, прокручивая картину вновь и вновь. Снова и снова. Вот она мне улыбается, а вот она лежит, больше никогда не способная улыбнуться. Машина резко затормозила и дверь с моей стороны открылась, две сильные руки подхватили меня и понесли в сторону дома. Мужчины вваливались в наш дом громко разговаривая и расхаживая по комнате. Меня поставили на пол, развернув к себе, мужчина, чьего имени я не знала смотрел на меня непроницаемым взглядом, казалось бы, проверяя каждый дюйм моего тела.