И вот сейчас вся эта разношерстная компания выступила против меня единым фронтом. Точнее, не против меня, а против Влада. Но для меня это одно и то же.

Я слышала, как Яна открыла дверь и стала о чем-то шушукаться с пришедшим. Кто пришел, было очевидно. Юре все неймется. И ведь объяснила все человеческим языком, но нет. Все на что-то надеется.

Самое обидное, что всем Юру жалко. Мама даже всплакнула, когда я рассказала, что мы с Юрой отменили свадьбу, потому что я полюбила другого.

- Это ненормально, - говорила мама, уставившись на блин на сковородке. Мне пришлось отодвинуть ее и самой взяться за половник, а то бы, неровен час, мамуля спалила бы и блины, и кухню с квартирой заодно.

Мама покорно отодвинулась к окну и продолжила делиться своими мыслями:

- Как такое может быть? Вы же с Юрочкой пять лет вместе. Такой хороший парень, хирург… А как любит тебя, Анют, а? Вот кто тебя будет еще так любить?

- Будут, мам.

Я отключила плиту и села за маленький кухонный столик на троих, где уже устроилась Яна. Она сидела тихо и внимательно изучала содержимое свой белой чашки с ярко-красной надписью «Яна». Так внимательно изучала, что я не удержалась и тоже заглянула в чашку.

Ничего интересного там не было. Просто чай. С запахом мяты.

- Нет, я отказываюсь в это верить, - мама уселась напротив нас с совершенно трагическим лицом. - Может, этот твой новый парень тебя околдовал?

Янка вдруг встрепенулась и оторвалась от изучения неизвестно чего в чашке с мятным чаем.

- Околдовал? - переспросила она и внимательно смерила меня взглядом.

Смотрела Янка на меня примерно так же, как на этот свой чай. Будто видела что-то такое, чего больше не видел никто.

Я поежилась под ее взглядом. Опять Яна за свои штучки! С детства она такая. То предскажет, что кто-то из наших друзей скоро заболеет. То по одному виду соседа определит, что жена ему изменяет, и вот-вот уйдет от него к другому. И ведь ни ошиблась ни разу, все и всегда сбывалось.

Ну а после случая с мамой, когда Янка ее болезнь предугадала, даже наш вечно рассеянный папа впечатлился. Стал смотреть на Янку с уважением и говорил, что вот у нас в семье растет настоящий экстрасенс, не то что эти шарлатаны в телевизоре.

Просто смешно. Я-то ни в какие сверхъестественные штучки не верю. Считаю, что просто моя младшая сестра очень наблюдательна и вроде как настроена на волну других людей. Эмпат она, вот. Не то что я. Или тем более — папа.

Правда, и папа проявил неслыханную для него активность, когда узнал про Влада. Уж не знаю, кто ему нажаловался, мама или Яна, или обе разом. Мама хоть и злится до сих пор на отца, но все же с ним общается. Он даже на наши с Янкой дни рождения приходит, и мама с ним разговаривает. Хоть и сквозь зубы, конечно.

И вот этот человек — папа, я имею в виду — прискакал и начал лично меня воспитывать. Ага, самое время, в мои двадцать четыре годика. Хотя это бы еще ладно — говорят, для родителей их дети до старости остаются детьми. Но кто бы говорил. В свое время папа поступил просто кошмарно.

Тогда, пять лет назад, как говорится, ничто не предвещало беды. Мама с папой не ссорились, не разъезжались по разным комнатам, спали в одной постели. По выходным вместе штурмовали торговые центры, вечерами смотрели дурацкие сериалы, планировали летний отпуск. Словом, жили как все стабильные пары.

Ушел папа одним днем. Просто однажды утром спокойненько покидал вещички в чемоданчик, сообщил маме, что полюбил другую, и даже извинился, как он выразился, за доставленные неудобства.

Мы втроем так и остались стоять в коридоре с разинутыми ртами. И это не фигура речи.