Через десять минут я стою в своём кабинете, держа в руке телефон, на дисплее которого высветился один пропущенный от Мишки. В голову сразу лезут мысли о том, что что-то случилось с Полей. Немедля набираю номер друга. Идут гудки.

— Соня, привет. Ты уже закончила?

— Миша, привет. Что-то с Полей? Что случилось? — в голосе паника и беспокойство. А в сердце страх за родного ребёнка. Руки мелко трясутся.

— Успокойся. Всё с бусинкой в порядке, — тут же заверяет меня друг. И я сразу же успокаиваюсь. — Я почему звонил... Уже поздно, и мы решили с Мариной, что, может, я тебя заберу приеду на машине?

От слов друга мой взгляд взметается вверх, и я понимаю, что уже действительно поздно – на улице темно, и свет луны освещает кабинет. А я только что это поняла.

— Да, хорошо бы было, — выдыхаю. Тру пальцами лоб, прикрыв глаза. Сегодня был тяжелый день. Мне нужна передышка. С Полиной ничего не случилось, и я могу не переживать.

— Спасибо большое, Миш. Тогда я буду собираться и жду тебя на улице.

— Хорошо. Скоро буду тогда, — и повесил трубку.

Вернув телефон на стол, стала переодеваться. И уже через несколько минут закрывала дверь своего кабинета на замок. Двинулась к выходу. На ресепшене заметила Виту, которая сидела, перебирая какие-то бумаги.

— Вит, я ушла. Пока.

Девушка подняла на меня взгляд.

— Всё хорошо? — спросила Князева. Я в ответ кивнула, хоть и, кажется, это было совсем не так. — Хорошо. Тогда желаю тебе хорошо отдохнуть.

— Спасибо, Вит. Увидимся.

Двинулась к выходу. На улице было прохладно – кожа тут же покрылась пупырышками. Обхватила себя руками, чтобы хоть немного согреться.

Позади слуховыми рецепторами уловила шум разъезжающихся дверей клиники – кто-то однозначно вышел из здания. Тяжелые шаги, которые останавливаются рядом со мной.

Я не оборачиваюсь. Лишь прикрываю глаза. Чувствую что-то родное. От чего дышать тяжело. Но стараюсь не поддаваться своим чувствам. Может мне лишь кажется. Слышу чирканье, словно зажигалку зажгли. Делаю вдох, и в нос тут же ударяет знакомый запах, смешанный с запахом дыма.

Свободин. Егор. Стоит совсем рядом со мной. И он курит.

Он курит?

Раньше при мне ни разу не брал в руки сигарету. И я ещё отчётливее понимаю, что сейчас передо мной совершенно другой Егор Свободин. Не тот, кого я знала ранее. Не тот, кого безумно любила и жизнь готова была отдать. Этот совсем другой.

Чужой. Холодный. Далекий.

Сердце уходит в пятки. Но я не смотрю на него, будто его и нет рядом. И в то же время я отчаянно чего-то жду, правда, сама не могу понять: боюсь я того, что он мне скажет, или всё-таки хочу это услышать… Но услышать что? Знать бы ответ на этот вопрос…

— Замёрзла? — от его голоса я вздрагиваю.

— Нет, — стараюсь не показать всех своих чувств.

— Ты домой? Могу подвезти, — его голос спокойный, но холодный.

Его голосом можно заморозить всю землю. И это неприятно отдаётся в сердце. Зачем он вышел на улицу? Почему?

— Нет. Меня Миша заберёт.

— Хорошо, — равнодушно-спокойно говорит, и я чувствую, как он делает затяжку, а потом выпускает дым, который смешивается с его запахом и проникает в мои лёгкие.

И я задерживаю дыхание. Словно желая, чтобы его запах остался со мной надолго. Может навсегда?..

Лёгкий прохладный ветерок касается обнажённой кожи. Вдали слышится шум мотора. Распахиваю глаза. К клинике подъезжает машина Белова. Слава богу!

Ничего не сказав, спускаюсь по ступенькам вниз к автомобилю друга, который уже припарковался рядом, но из машины не выходит. Наверное заметил и узнал Свободина.

Уже когда подхожу к двери и протягиваю руку к ручке, позади себя слышу одно лишь слово в спину: